Ученые в лаборатории полагали себя ни много ни мало жрецами священной истины. Именовались они Хранителями. Изначально их было восемь супружеских пар: сплошь высокоинтеллектуальные и глубоко эрудированные мужчины и женщины, специалисты во всех основных областях науки, нашедшие здесь укрытие от разоренного всеобщей войной, голодом и болезнями мира, в котором все прочие ученые и инженеры были обречены на гибель. В ту пору местность вокруг лаборатории была безлюдной, и возведенное в полной секретности здание избежало разрушения в ходе военных действий, которые целиком выкашивали города и накрывали великие империи облаками смерти.

Позднее в холмы и долины у подножия утеса начали перебираться жалкие остатки населения равнинных городов. С этими беженцами, уже деградирующими после перенесенных бед и лишений, горстка ученых почти не контактировала. От поколения к поколению численность Хранителей, вступавших в браки между собой, неуклонно сокращалась из-за бесплодия, тогда как выжившие люди в окрестностях вовсю размножались, одновременно все больше и больше скатываясь к варварству. Память о погибшей цивилизации, потомками которой они были, сохранялась лишь в смутных преданиях.

Ютясь в горных пещерах или убогих лачугах и пробавляясь охотой на лесных животных с помощью грубо сработанных копий и луков, они растеряли последние крупицы высших знаний и навыков, в прошлом позволявших людям господствовать над природой. Им уже было непонятно назначение машин, что ржавели среди рассыпающихся в прах городов. Вернувшись к первобытному анимизму, они начали поклоняться стихийным силам, которые прежде были покорены и взяты под контроль их предками. Сначала дикарская тяга к грабежам и кровопролитию побудила их атаковать цитадель, но, понеся огромные потери в зоне гибельного силового поля, они вскоре сняли осаду. Со временем они стали воспринимать Хранителей как полубогов, обладающих загадочной, поистине чудовищной силой и творящих непостижимые чудеса. Теперь уже мало кто из дикарей рисковал появляться вблизи здания или выслеживать кабанов и оленей в лесных долинах у подножия утеса.

На протяжении многих лет обитатели окрестных холмов не видели ни одного Хранителя. Иногда в дневное время они замечали странные испарения, поднимавшиеся к облакам над обсерваторией, а по ночам ее окна сияли на вершине скалы, как опустившиеся с неба звезды. Поговаривали, что полубоги втайне от смертных куют там свои громы и молнии.

Но как-то раз поутру из этого грозного дома неожиданно сошел в долину одинокий Хранитель. При нем не было никакого оружия, только пачка толстых книг. Подойдя к поселению дикарей, он поднял правую руку в общепонятном примирительном жесте.

Многие в панике бежали прочь и попрятались в своих хижинах либо в густых зарослях, но некоторые, менее робкие селяне все же вышли ему навстречу, вопреки подозрениям и суеверным страхам. Говоря на едва понятном им языке, Хранитель сообщил, что намерен присоединиться к племени. Звали его Атуллос. Постепенно он завоевал их доверие, а потом стал жить с одной из местных женщин. Подобно Прометею, принесшему огонь древнему человечеству, он хотел просветить одичалых людей и, в частности, пытался воссоздать для них некоторые из имевшихся в лаборатории полезных устройств. Он ни разу не обмолвился о причинах своего расставания с другими Хранителями и не поддерживал с ними никакой связи после того, как пришел к людям на холмах.

Атуллос не захватил из лаборатории ничего, кроме нескольких книг. Посему, за отсутствием простейших инструментов и материалов, его созидательные усилия были сопряжены с немалыми трудностями. Местные жители деградировали до такой степени, что утратили даже знания о металлах. Они пользовались оружием каменного века и вспахивали землю сошниками из кривых палок, разве что обожженных для большей прочности. Атуллосу пришлось потратить годы на добычу и выплавку руд, необходимых для его инструментов и механизмов, а также предпринять несколько долгих и опасных путешествий в поисках определенных материалов, отсутствующих в этих краях. Из одного такого путешествия Атуллос не вернулся. Судя по всему, его убили воины враждебного и очень кровожадного племени, в чьи земли он ненароком забрел.

У Атуллоса был ребенок – мальчик по имени Торквейн, мать которого скончалась вскоре после родов. Кроме того, в наследство Атуллос оставил племени кое-какие орудия из меди и железа, а также навыки их производства, обучив этому наиболее сноровистых мужчин. Но сложные устройства, над которыми он усердно и терпеливо трудился, так и остались недоделанными, и после исчезновения Атуллоса уже никто не мог завершить его работу. Предназначались они для выработки электроэнергии, а также для контролируемого использования определенных космических излучений, однако местные помощники Атуллоса не имели понятия о функциях и принципах действия этих устройств.

Все знания Хранителей Атуллос намеревался передать своему сыну, чтобы древние науки, столь ревностно сберегавшиеся избранными, могли со временем снова стать достоянием всего человечества. Но Торквейну было только четыре года, когда исчез его отец, и он успел обучиться лишь алфавиту и простым арифметическим действиям. Без дальнейшего отцовского руководства ему было мало пользы от этих рудиментарных знаний. Так что, даже будучи одаренным и не по годам развитым ребенком, Торквейн не мог самостоятельно продолжить обучение, начатое Атуллосом.

Но все то время, пока мальчик рос и мужал в компании своих простецких сверстников, в его душе продолжала тлеть искра какого-то неутоленного стремления и наследственной тяги к познанию, что всегда выделяло его среди остальных.

Он сохранил больше воспоминаний об отце, чем это обычно бывает с детьми, теряющими родителей в столь раннем возрасте. Со слов окружающих он знал, что Атуллос был одним из Хранителей, которым в их племени приписывали почти божественные силы и способности. Считалось, что Хранители изгнали Атуллоса, не одобряя его стремления развивать и просвещать людей холмов. И постепенно созревающий разум Торквейна усваивал благородные цели отца, стремившегося вернуть научное знание в этот окутанный тьмой невежества мир.

В целом Торквейн вел бесхитростный образ жизни: охотился на зайцев, кабанов и оленей, лазал по горным склонам и отвесным скалам. Успешно овладевая дикарскими навыками, он закалялся и обретал уверенность в себе. Внешне он мало отличался от людей своего племени – разве что более светлой кожей и правильными чертами лица, да еще мечтательным выражением, порой туманившим его обычно ясный взгляд. Незадолго до совершеннолетия он уже верховодил всеми юнцами племени, пользуясь особым уважением благодаря покойному родителю, которого в деревне продолжали почитать как своего рода бога-покровителя.

Периодически Торквейн посещал глубокую сухую пещеру, служившую Атуллосу мастерской. Здесь хранились отцовские инструменты, недостроенные машины, химикаты, книги и рукописи. Торквейн осматривал их с большим вниманием, все чаще и глубже впадая в задумчивость. Он тщетно пытался разгадать секреты машин и мучительно,