под влиянием татарщины, он, в свою очередь, способствовал ее поддержанию и усилению как в общественных нравах, так и в правительственных обычаях. Между прочим, по всем признакам при нем в особенности укоренилось одно из ярких последствий татарщины — судебный «правеж», или варварское выколачивание палками по ногам уплаты долгов, пеней и недоимок. Многие окружающие Ивана Грозного, конечно, подделывались под его взгляды и привычки; а шайка его опричников усердно подражала ему в насилии и распущенности. По общему историческому закону, в монархических государствах, особенно в самодержавных, государев двор служит обыкновенно средоточием, от которого распространяются кругом и добрые, и дурные нравы; понятно, какое вредное влияние имел в этом отношении двор Ивана IV времен опричнины. В молодости своей, в блестящую пору своего царствования, в эпоху влияния митрополита Макария, Сильвестра и Адашева, Иван Васильевич сам указывал Стоглавому собору на недостаток училищ и книжного образования, на грубость и распущенность нравов; а во вторую половину своего царствования он менее всего заботился о народном образовании, своим тиранством и самодурством, напротив, способствовал еще большему умственному невежеству и нравственному огрубению. Гнет и насилие со стороны высших начальственных лиц, раболепие и забвение человеческого достоинства со стороны низших, подчиненных и слабых — эти черты надолго сделались обратной, темной стороной народной жизни. Нужна была вся мощь русской натуры и русского народного гения, чтобы впоследствии мало-помалу освободить себя от оков этого умственного мрака, как освободилась она от оков долгого варварского ига.

XIII

Состояние просвещения в Московской Руси XVI века

Духовные писатели. — Произведения Максима Грека. — Труды митрополита Макария. — Новые черты в литературе житий. — Великие Четьи минеи. — Писатели-миряне. — Летописное дело в Москве, Новгороде и Пскове. — Русский хронограф. — Книжные переводы, переделки и заимствования. — Отреченные книги. — Ересь Башкина. — Соборное осуждение игумена Артемия. — Учение Феодосия Косого. — Свидетельство инока Зиновия. — Розыск о Висковатом и иконописное дело на Руси. — Русский подлинник. — Миниатюра. — Порча богослужебных книг. — Московские первопечатники. — Книга «Домострой» в связи с бытом и нравами. — Состояние и типы русской женщины. — Повесть о Юлиании Лазаревской. — Русское деревянное зодчество. — Происхождение шатрового церковного стиля. — Храм Василия Блаженного

Согласно с общим ходом развития русской жизни в эпоху до-татарскую — когда рядом с государственностью на первый план, еще более чем прежде, выступила церковность, — наша литература или книжность получила почти исключительно церковный характер. Толчок, данный в XIV и XV веках нашей письменности некоторым притоком образованных греков и южных славян, продолжал действовать в Московской Руси в течение большей части XVI века, то есть до мрачной эпохи опричнины, которая скоро его затормозила. Несмотря на недостаток грамотности в народе, в первой половине этого века заметно довольно сильное движение письменности и целый ряд писателей, более или менее достойных внимания.

Мы видели, что это литературное движение в особенности было вызвано важными церковно-историческими явлениями, выступившими в конце XV и начале XVI века, а именно ересью так называемых жидовствующих и особенно вопросом о монастырском землевладении. Как самый крупный литературный деятель в эту эпоху выдвинулся даровитый, энергичный Иосиф Волоцкий своим «Просветителем», посланиями к разным лицам, а также своими наказами и духовной грамотой, обращенными к братии его монастыря. Из учеников его и последователей наиболее плодовитым писателем явился Даниил, игумен Волоцкий, а потом митрополит Московский, от которого дошло до нас несколько десятков пастырских посланий и поучений. Мы имеем два сборника его поучений; из них один был составлен им самим под именем «Соборника», по образцу Иосифова «Просветителя». В своих словах и поучениях Даниил вооружается против вольномыслия, от которого происходят ереси (особенно жидовствующие), и вообще против разных пороков и развращения нравов; причем частными ссылками и указаниями на Святых Отцов и учителей Церкви обнаруживает свою довольно обширную начитанность; но авторский его талант не равнялся его богословским познаниям и любви к книжному просвещению. Во главе писателей партии противной иосифлянам, или монастырскому стяжанию, стоял, как известно, Нил Сорский. От него дошли до нас только немногие поучительные послания и «Предание о жительстве скитском». В последнем он ясно, красноречиво изложил свои мысли об иноческом житии, постоянно подкрепляемые изречениями древних отцов и подвижников греческой церкви. Гораздо решительней выступил против монастырского землевладения последователь Нила Сорского известный князь — инок Вассиан Косой; от него дошло до нас небольшое полемическое сочинение, прямо озаглавленное им «Собрание на Иосифа Волоцкого». Как автор, Вассиан, очевидно, не обладал значительной литературной и богословской подготовкой.

Самое видное место в ряду русских писателей сего направления принадлежит человеку не русской народности, а именно знаменитому Максиму Греку. Первые литературные труды Максима на Руси были переводы с греческого. Он еще не знал ни русского, ни церковнославянского языка и переводы эти готовил по-латыни своим русским сотрудникам, а те передавали их по-русски. Но потом Максим настолько овладел нашим книжным языком, что сам писал на нем, и оставил после себя большое количество сочинений. По содержанию своему они весьма разнообразны. Живой, впечатлительный, как истый уроженец юга, Максим усердно отзывался почти на все вопросы и явления, волновавшие его современников или возникавшие тогда на Руси. Так, мы встречаем у него статьи: во-первых, направленные против ереси жидовствующих, которая продолжала еще смущать многие умы; во-вторых, против латинян, или собственно против Николая Немчина, который был доверенным врачом великого князя Василия Ивановича и делал попытки католической пропаганды. Далее, против Лютеровой ереси, особенно в защиту поклонения св. иконам, против магометанства или агарянской прелести, против армянского зловерия. Разного рода суеверия, поддерживаемые многими апокрифическими произведениями, побудили его писать критику на эти апокрифы, или баснословные сказания священного характера; восставал он также против сильно распространенных тогда астрологических или звездочетных бредней; смело обличал пороки современников, в том числе и духовенства; писал поучения о благочестивом житии и исполнении своих обязанностей людям власть имущим и решительно высказывался против монастырского землевладения.

Последние статьи навлекли на него гонение, которое окончилось обвинением его в ереси и заточением. Неутомимый Грек отвечал своим обвинителям целыми оправдательными посланиями. Сочинения его в литературном отношении не высокого достоинства, так как написаны не совсем чистым и правильным русским языком и не всегда достаточно обработаны; но они блестят истинно европейской ученостью, которая была у него основана на классической почве и проникнута антисхоластическим духом гуманизма или эпохи Возрождения. Но иногда в своих воззрениях он отдавал дань веку и окружавшей его среде; например, ношение татарской тафьи и турецких сапог он бичевал наравне