— Дурные новости, — возбужденно ответилКелтэн. — Мы слышали этот топот и прежде. По пути в Земох мы столкнулись ссуществами, которых Сефрения назвала «древними людьми». Тролли по сравнению сними — новорожденные щенята.

— И у Троллей-Богов нет над ними никакой власти, —мрачно добавила Сефрения. — Боюсь, нам придется отступить.

— Ни за что! — рявкнула Бетуана. — Я большене побегу — ни от кого и ни от чего! С меня довольно унижений! Я и мои атаныпогибнем здесь, если придется!

Улаф и Кринг вернулись с одинаково озадаченным выражением налицах.

— Это самые обычные тролли! — воскликнулУлаф. — Но они топают ногами, рычат и воют, в точности, как древние люди!

Флейта вдруг залилась хохотом.

— Что тебя рассмешило? — осведомился Телэн.

— Киргон, — ответила она. — Я знала, что онтупица, но чтобы настолько… Он не в состоянии отличить троллей от древнихлюдей. Он принуждает троллей вести себя так, как вели себя их предки, но строллями такое не пройдет. Он только приводит их в смятение. Давай двинемся имнавстречу, Спархок! Я хочу своими глазами видеть, как лицо Киргонарастрескается на мелкие кусочки и осыплется с черепа! — И она ударилаиспачканными травяным соком пятками по бокам Телэнова коня, вынуждая остальныхпоследовать за ними.

Они въехали на вершину пологого холма и придержали коней.Тролли были почти в миле отсюда. Они двигались вперед по высокой траве,рассыпавшись длинными неровными цепями, и на ходу топали ногами, сопровождаятопот мерным низким рычанием. В центре этой косматой орды, волоча ноги,двигался гигант, разительно схожий с Гхворгом, богом убийства. На ходу онмолотил по смерзшейся земле огромной, обитой железом дубиной.

Чудовище окружали одетые в белое стирики, и Спархокотчетливо разглядел, что справа от Киргона идет Заласта.

— Киргон! — закричала Афраэль. Голос ее прозвучалсокрушительно громко. Затем она перешла на язык, который лишь отчасти был похожна стирикский, хотя в нем смутно угадывались обрывки эленийских и тамульскихслов, не говоря уж о полудюжине других наречий.

— Что это за язык? — спросила Бетуана.

— Сие есть язык богов, — ответил ей Вэнион ровным,слегка безжизненным голосом, как всегда, когда им завладевал Беллиом. —Богиня-Дитя осыпает Киргона насмешками. — Вэнион слегка запнулся. —Сдается мне, Сефрения, что неразумно поступила ты, дозволив своей Богинеслишком долго пребывать среди эленийцев. Воистину, в проклятиях и оскорбленияхискушена она более, нежели пристало столь юному существу.

— Афраэль трудно назвать юной, Голубая Роза, —ответила Сефрения.

Слабая усмешка тронула губы Вэниона.

— Для тебя, само собою, это так. Для меня, однако, твояякобы древняя богиня не более чем лепечущий младенец.

— Не вредничай, — пробормотала Афраэль. Ипродолжала осыпать ругательствами и оскорблениями Киргона, который уже был внесебя от ярости.

— Слышишь ты сейчас мысли Заласты, анара? —спросил Келтэн.

— Весьма ясно, сэр рыцарь, — ответила Ксанетия.

— Он хоть сколько-нибудь подозревает, что мы собираемсяпроделать?

— Нет. Уверен он, что победа уже в его руках. Афраэльпрервала на середине очередное ругательство.

— Давайте-ка разочаруем его, — сказала она. —Освободи Троллей-Богов, Спархок!

— Ежели будет на твое желание, Голубая Роза, —вежливо проговорил Спархок, — избавься от непрошеных своих обитателей.

— С великой радостью, Анакха, — ответил Беллиом снескрываемым облегчением.

На сей раз Троллей-Богов не окружало голубое сияние. Онипредстали во всей своей сомнительной красе, и Спархок с трудом подавил приступотвращения.

— Иди к своим детям, Гхворг! — велела Афраэль наязыке троллей. — Киргон украл твой облик, и твое право причинить ему больза это.

Гхворг согласно взревел и бросился вниз с холма, а за ним попятам мчались прочие Тролли-Боги.

Поддельный Гхворг ошеломленно воззрился на холм, с которогонеумолимо несся на него Гхворг настоящий. А затем пронзительно завопил, корчасьот боли.

— Значит, то же самое происходит и с богами? —спросил у Флейты Телэн. — Вам так же больно, как и людям, когда разрушаютваше заклятие?

— Гораздо больнее, — почти промурлыкалаона. — Мозг Киргона сейчас охвачен огнем.

Тролли тоже таращились в изумлении на своих так внезапновозникших богов. Косматый гигант, застывший рядом с корчащимся в немыслимыхмуках Киргоном, почти неосознанно протянул лапу, схватил визжащего стирика иоторвал ему голову. Отшвырнув голову прочь, он принялся пожирать все ещесодрогающееся тело.

Киргон визжал и корчился, и семеро оставшихся стириковрухнули наземь, точно подрубленные. Личина ложного Гхворга исчезла бесследно, итеперь Киргон был самим собой — гигантским бесформенным шаром бледногослепящего света.

Афраэль презрительно фыркнула.

— В этом весь Киргон, — заметила она. — Онутверждает, будто слишком горд, чтобы принимать человеческий облик. Лично яподозреваю, что он попросту слишком неуклюж. Скорее всего, он приладил быголову вверх подбородком или обе руки с одной стороны. — И она пронзительновыкрикнула несколько ликующих ругательств.

— Афраэль! — воскликнула потрясенная Сефрения.

— Эти я приберегала для особых случаев, —извинилась Богиня-Дитя. — Ты не должна была услышать их от меня.

Пламенеющий свет Киргона исступленно бился и трепетал, торазгораясь, то угасая в такт терзавшим его мукам.

— Что сейчас чувствует Заласта? — с жадностьюспросила Сефрения у Ксанетии.

— Воистину, нет у меня слов, дабы описать егоболь, — ответила анара.

— Дорогая, дорогая сестра! — ликующе воскликнулаСефрения. — Ты и представить не можешь, как ты меня обрадовала!

— Тебе когда-нибудь удастся ее укротить? — спросилСпархок у Вэниона.

— Боюсь, что не сразу, — озабоченно ответил тот.

Корчащийся огненный шар, которым был Киргон, вдругприподнялся, взмахнул громадной огненной рукой — и примерно в полумиле позадитроллей вдруг засверкали доспехи бесчисленного войска.

— Он призвал киргаев! — закричал Халэд. —Надо что-то делать, и поскорее!