Дюйм за дюймом плоты ползли по воде, понемногу приближаясь кберегу.

Они услышали глухой стук удара и щедрую ругань наархаическом эленийском.

— Это один из воинов Айячина, — прошептал Халэд.

— Но ведь самого Айячина здесь нет? — шепотомспросил Берит.

— Инсетес был, так что я не исключаю такой возможности.

— Если Айячин здесь, я хочу, чтобы вы двое отыскалиЭлрона, — приказал Спархок. — Мы потеряли Амадора, но Ксанетия сможетизвлечь достаточно полезных сведений и из головы Элрона. Не дайте ему уйти —или покончить с собой.

— Три фута! — торжествующим шепотом объявилКелтэн. — Теперь мы можем атаковать, как только увидим их.

Плоты подошли чуть ближе к берегу, и голоса впереди сталислышнее.

— Там что-то движется, — сказал Халэд, указывая насмутный силуэт.

— Далеко? — спросил Спархок.

— Примерно шагах в тридцати.

Затем Спархок увидел в тумане еще несколько темных фигур иуслышал шлепанье шагов по мелководью.

— В седло! — скомандовал он вполголоса. — Ипередайте приказ на другие плоты.

Они осторожно взобрались в седла, стараясь не шуметь.

— Ну ладно, Улаф, — громко сказал Спархок, —дай всем знать, что мы начинаем.

Улаф ухмыльнулся и поднес к губам изогнутый рог огра.

Это был скорее шквал, чем просто ветер. С воем хлестнул ониз ниоткуда, пригибая к земле сосны и срывая последние листья с берез и осин.Туман улетучился во мгновение ока, подхваченный вихрем, в котором неистовокрутились опавшие листья.

Гребни пологих волн вдруг вскипели пеной, и море хлынуло наберег, поросший травой и полузатопленным кустарником. На берегу были тысячилюдей — бедно одетые крепостные, трудившиеся на свежей вырубке.

— Еретические рыцари! — пронзительно закричалчеловек, стоявший у самого края воды. Обряженный в скудные архаические доспехи,он, разинув рот, уставился на скопище конных воинов, которые возникли словно изпустоты, когда порыв шквального ветра унес туман.

Рог Улафа все трубил свою варварскую песнь, а пелои Тикуме ирыцари прыгали с плотов в воду, направляясь к берегу. Их кони рассекали воду, иказалось, что по обе стороны от них вырастают льдистые крылья.

— Что делать нам, благородный Айячин? — кричалчеловек в скудных доспехах долговязому всаднику на белом коне. Этот воин былполностью облачен в доспехи, хотя его облачение представляло собой старомоднуюсмесь стальных пластин и бронзовой кольчуги.

— Сражайтесь! — проревел он. — Уничтожьтееретиков! Сражайтесь — за Астел и нашу святую веру!

Спархок развернул Фарэна и помчался прямо на воскресшегоастелийского героя, обнажив меч и выставив перед собой щит.

На шлеме Айячина вовсе не было забрала — только стальнаяпластина, прикрывавшая переносицу и вместе с ней еще пол-лица. Это лицосветилось умом и благородным рвением, однако в глазах горел безумныйфанатический огонь. Айячин распрямился, выхватил из ножен массивный меч инаправил белого скакуна навстречу Спархоку.

Кони столкнулись, и белый тотчас отпрянул. Фарэн былкрупнее, да к тому же прошел боевое обучение. Он ударил Айячинова коня плечом,и его зубы оставили в шее белого глубокие кровоточащие следы. Спархок отразилмеч древнего героя щитом и сам ответил мощным ударом сверху, обрушив свойклинок на край поспешно подставленного огромного щита.

— Еретик! — прорычал Айячин. — Исчадие ада!Грязный колдун!

— Сдавайся! — крикнул в ответ Спархок. — Тебесо мной не тягаться! — Он вдруг понял, что ему совсем не хочется убиватьэтого человека, который искренне сражался за родину и веру против давноотвергнутой церковью жестокой политики. Спархок не мог видеть в нем врага.

Айячин в ответ проревел что-то оскорбительное и вновь занессвой меч. Он искусно владел клинком, однако и в подметки не годился облаченномув черные доспехи пандионцу, который был его противником. Спархок вновь отразилудар щитом и в ответном выпаде полоснул противника по плечу.

— Беги, Айячин! — рявкнул он. — Я не хочуубивать тебя! Чужой бог одурачил тебя и перенес за тысячи лет в будущее! Это нетвоя война! Забери своих воинов и беги!

Однако было уже поздно. Спархок отчетливо разглядел безумиев глазах своего противника — он пережил слишком много сражений, чтобы нераспознать его. Он вздохнул, вновь бросил Фарэна на белого коня и начал осыпатьпротивника серией ударов, которые применял так часто, что стоило начать, и меч,казалось, действовал сам собой.

Древний воин сражался храбро, изо всех пытаясь противостоятьнатиску пандионца своим устаревшим оружием, однако исход боя был недвусмысленноясен. Удары Спархока наносили астелийцу все более глубокие раны, и при каждомяростном ударе из-под клинка летели клочья доспехов.

Последний удар Спархок изменил, не желая калечить противникаобычным ударом сверху, который должен был расколоть голову Айячина. Вместоэтого он сделал выпад — и острие меча, пробив устаревшие и непрочные доспехи,легко пронзило грудь астелийца.

Лицо древнего героя помертвело, и Айячин, оцепенев,безжизненно вывалился из седла.

Спархок вскинул меч к лицу в скорбном салюте.

Астелийские крепостные разразились криками, увидев, чтовоины Айячина исчезли. Кряжистый человек, метавшийся у самой воды, громковыкрикивал бессмысленные приказы, размахивая руками, точно ветряная мельница.Берит, перегнувшись в седле, плашмя обрушил на голову крикуна лезвие своеготопора, и тот повалился без чувств.

Было несколько вспышек неуверенного и бесполезногосопротивления, но большей частью крепостные просто бежали. Королева Бетуана иее атаны согнали охваченных паникой рабочих с пирса, а рыцари и пелоиразомкнули ряды, открывая бедолагам путь к спасению в гуще леса. Приподнявшисьв стременах, Спархок поглядел на север. Рыцари, которые высадились с кораблейСорджи, тоже гнали обманутых крепостных в леса.

Битва, если только ее можно было так назвать, закончилась.

Королева атанов спустилась на берег с недовольным выражениемна золотисто-смуглом лице.

— Этот бой был совсем не бой, Спархок-рыцарь, —упрекнула она.

— Мне очень жаль, ваше величество, — извинилсяон. — Я сделал все что мог. В следующий раз я постараюсь исправиться.

Бетуана усмехнулась.