Дальнейшие рассуждения Галена о плохом знании Юлианом той самой философии, на которую тот пытается опираться, напоминают читателю о неоднородности взглядов представителей методистской школы на протяжении всей ее истории. В этом нет ничего удивительного — и гиппократики разных поколений спорили между собой (пример — споры между Ликом и Галеном). Кроме того, категориальный аппарат натурфилософии атомизма сам по себе значительно обеднял возможности объяснений процессов жизнедеятельности живых существ. Необходимость давать правдоподобные теоретические интерпретации вопросам практического свойства приводила к возникновению разногласий.

Я уже указывал на то, что часть врачей-методистов, современников Галена, вслед за Эрасистратом полностью отрицали значение венотомии, часть приписывала Эрасистрату взгляды, которые он никогда не высказывал. Асклепиад, в целом следуя натурфилософии Эпикура, отрицал наличие в природе физического свойства притяжения, Фессал спорил с Асклепиадом и Темисоном. Юлиан, в свою очередь, пытается скорректировать теорию школы, очевидно, приспособляя ее к изменившимся реалиям: «…Удаляясь от начал, определенных Асклепиадом, Темисоном и Фессалом, он опирается на этих философов, которые полностью устраняют пустоту из нашего мира» (3, 256 К). Вместе с тем мы видим, что основные доктрины атомизма продолжают определять ход мыслей Юлиана: «В другой же [книге. — Д.Б.], в которой он ведет речь о различных заболеваниях души и тела, он пишет: “Состояние, соразмерное с точки зрения скопления и истечения, мы по человеческому суждению назовем здоровьем. Если же болезни вызывают отклонение от этого состояния, то тела неизбежно страдают, либо собираясь и делаясь тверже и суше, либо растекаясь и становясь мягче и влажнее, чем следует”» (3, 257 К). Обратим внимание на очень интересную оговорку Галена: он вскользь упоминает книгу Юлиана «О методе», указав, что она была посвящена некоему Филону. Не идет ли речь о знаменитом иудейском философе из Александрии? Или это другой Филон, из числа известных врачей, живших в I–II вв.? К сожалению, на основе имеющихся в нашем распоряжении источников ответить на этот вопрос невозможно, однако, учитывая интерес Юлиана к философии, это упоминание нельзя и проигнорировать.

Гален уличает Юлиана в неверном понимании Платона и Аристотеля, в том, что тот не знаком с трудами (или сознательно их игнорирует) Хрисиппа, Зенона и других видных философов-стоиков, в недооценке разъяснений доктрины о тепле и сухости, данных Теофрастом, и т. д. Перечислять замечания великого римского врача в адрес своего оппонента можно долго — важно то, что текст Галена свидетельствует о значительном внимании, которое Юлиан уделял общефилософским аргументам при обосновании своих воззрений: «После этого Юлиан приводит еще много обвинений, доказывая, что его оппонентам неизвестна сущность природы: например, он обвиняет Гиппократа в том, что в афоризме, который нам предстоит разобрать далее, он упомянул имя природы, а не написал, что нечто происходит само по себе. Но откуда здесь появилось имя природы? Откуда же еще, как не из пустой болтливости Юлиана, которая порождает длинные речи, — если же кто-то возьмется разобраться в них, он явно изобличит его глупость. Все врачи говорят, что одни очищения происходят благодаря природе, а другие — благодаря случаю, имея в виду, что их причина иногда находится в самом теле больного, а иногда — вне тела. Он же взял это в качестве отправной точки для своего пустословия о слове “природа”» (5, 265 К). Иными словами, разногласия между представителями медицинских школ носят непримиримый мировоззренческий характер. Иначе и быть не может, если учитывать натурфилософскую основу их учений[162].

Гален указывает на преемственность взглядов Юлиана и Фессала, оговариваясь при этом, что «никто из учеников Фес-сала, не имеющих метода, не следовал им во всем» (5, 271 К). Эта реплика Галена поясняет мои соображения о неоднородности взглядов приверженцев школы методистов как в отношении преемственности учения, так и (непосредственно во времена Галена) в плане трактовки отдельных вопросов врачебной практики.

Фессал утверждал, что «избыток жидкостей есть общая причина болезней». Однако важно не то, сколько в организме находится жидкости вообще, надо понимать, какая именно жидкость, в каких частях тела и в каком количестве.

Асклепиад считал, что избыток жидкостей — это плохо, но «он ни в коей мере не является общей причиной» болезней: «… Асклепиад говорит, что если избыток жидкости действительно является общей причиной болезней, то обильные выделения, которые иногда бывают в начале болезни, немедленно избавляли бы больного от всего, что его отягощает. В то же время на деле мы подчас наблюдаем, что болезнь только усугубляется от того, что тело избавляется от избытка жидкости. Это рассуждение кажется достаточно убедительным, и поэтому требует специального опровержения, но оно не имеет никакого отношения к тому, о чем сказано в афоризме Гиппократа. Ведь это рассуждение берет доказательства не из учения, но из общего для всех людей здравого смысла, которым, как я уже говорил, пользуются и эмпирики. Мы опровергнем эти рассуждения Асклепиада не потому, что они имеют отношение к афоризму Гиппократа, а потому, что мы считаем лучшим, после того, как мы до сих пор терпели глупости Юлиана, поупражняться в более близком диалектике занятии, сразившись с настоящим софистом. Так вот, когда Асклепиад говорит «избыток жидкости», надо его спросить, что он под этим понимает: имеет ли он в виду избыток в отношении функции или избыток в отношении заполнения пространства и сосудов, который обычно называют «избытком от излияния жидкостей», и имеет ли он в виду избыток во всем теле или в какой-то его части? Сказать, что он имеет в виду избыток в отношении функции, он не может, так как отрицает почти все функции, которыми управляется живое существо. Но и избыток в отношении объема сосудов может быть двух видов: либо превосходящий природную меру, либо простой, когда жидкость просто не может сдерживаться в полости. Избыток в обоих смыслах может быть как во всем теле животного, так и в отдельной его части. В сочинении “О причинах симптомов”, а также в сочинении “О неестественных опухолях” нами показано, что причина и спазма, и дрожи, и лихорадки всего тела, и рожи, и того, что новейшие врачи называют опухолью, и, кроме того, некоторых других заболеваний — избыток жидкости, и, если устранить этот избыток, больная часть тела немедленно вернется в естественное состояние» (6, 277–279 К). Это является еще одним подтверждением высказанной мной гипотезы о характере внутренних разногласий среди классиков школы врачей-методистов. Кроме того, это очень ценные свидетельства: Гален либо цитирует своих оппонентов, либо близко к тексту пересказывает их высказывания, что очень важно, так как никакие работы Асклепиада и Фессала не сохранились. Подобные фрагменты из сочинений Галена позволяют реконструировать