просто по памяти воспроизвел сказанное Асклепиадом, так что если бы это было речами самого Юлиана, он показался бы таким же пустословом, как и его предшественники. Итак, Асклепиад говорит, что если избыток жидкости действительно является общей причиной болезней, то обильные выделения, которые иногда бывают в начале болезни, немедленно избавляли бы больного от всего, что его отягощает. В то же время на деле мы подчас наблюдаем, что болезнь только усугубляется от того, что тело избавляется от избытка жидкости. Это рассуждение кажется достаточно убедительным и поэтому требует специального опровержения, но оно не имеет никакого отношения к тому, о чем сказано в афоризме Гиппократа. Ведь это рассуждение берет доказательства не из учения, но из общего для всех людей здравого смысла, которым, как я уже говорил, пользуются и эмпирики. Мы опровергнем эти рассуждения Асклепиада не потому, что они имеют отношение к афоризму Гиппократа, а потому, что мы считаем лучшим, после того, как мы до сих пор терпели глупости Юлиана, поупражняться в более близком диалектике занятии, сразившись с настоящим софистом. Так вот, когда Асклепиад говорит «избыток жидкости», надо его спросить, что он под этим понимает: имеет ли он в виду избыток в отношении функции или избыток в отношении заполнения пространства и сосудов, который обычно называют «избытком от излияния жидкостей», и имеет ли он в виду избыток во всем теле или в какой-то его части? Сказать, что он имеет в виду избыток в отношении функции, он не может, так как отрицает почти все функции, которыми управляется живое существо. Но и избыток в отношении объема сосудов может быть двух видов: либо превосходящий природную меру, либо простой, когда жидкость просто не может сдерживаться в полости. Избыток в обоих смыслах может быть как во всем теле животного, так и в отдельной его части. В сочинении «О причинах симптомов», а также в сочинении «О неестественных опухолях» нами показано, что причина и спазма, и дрожи, и лихорадки всего тела, и рожи, и того, что новейшие врачи называют опухолью, и, кроме того, некоторых других заболеваний — избыток жидкости, и, если устранить этот избыток, больная часть тела немедленно вернется в естественное состояние. Об общих причинах же в другом месте нами сказано, что этот термин, а также понятие, обозначаемое этим термином, относятся к учению стоиков и что новейшие врачи неверно понимают и неверно называют весь этот вид причин, хотя и мы иногда следуем за ними, чтобы не казалось, что мы спорим о словах, и соглашаемся с тем, что некоторые из причин можно называть так — конечно, речь идет не о причинах простых сущностей и о причинах того, что приобретает свое бытие в становлении. В этом и заключается опровержение этого софизма, а в том, что он попал в данное рассуждение, повинно пустословие Юлиана, а не мы.

Но перейдем к следующей проблеме — к тому, что является общим для всех причин болезней, связанных с жидкостями. Существуют два вида этих причин — либо избыток жидкости, либо ее порча. Лечение в обоих случаях будет простым, так как мы можем достаточно быстро удалить лишнюю жидкость и вывести все, что испорчено, так что болезнь не перейдет в хроническую форму. Это рассуждение, которое весьма ясно и кратко, Юлиан изложил невнятно и длинно в следующих словах: «Из этого афоризма можно сделать промежуточный вывод, согласно которому избыток жидкости вызывает болезненные изменения качества в сторону несвойственного, чему ученики врачей дали видовое название порчи, так что Гиппократ воображает, что может быть польза от выведения вещества, вызывающего болезнь, и воображает это весьма дерзко, опираясь на суждение, происходящее из неопровержимых явлений. Однако на деле это неразумно и с истиной несогласно — считать, что избыток жидкости — или не избыток, но порча — является причиной болезни. Ведь в этом случае все болезни были бы легко излечимы, и никакое лечение не было бы продолжительным, и существовал бы лишь один род лечения. Не составляло бы труда просто удалить вызывающую болезнь жидкость и прямо вначале, при первых же признаках болезни, вылечить ее, так как необходимо было бы только выводящее жидкость средство, и в любом случае следует определить, какая жидкость вызывает данную болезнь: если это кровь, достаточно одного кровопускания, если флегма — средства, выводящего флегму, если желчь — средства, выводящего желчь».

7. Таково рассуждение Юлиана. Смысл его, как уже было сказано, состоит в следующем: «Если бы причина болезни заключалась в жидкостях, мы могли бы не позволять ни одной болезни затягиваться, быстро выводя их. Однако на деле многие болезни затягиваются, даже если в начале болезни произведено достаточно сильное опорожнение. Значит, причина заключается не в жидкостях». Но это рассуждение будет истинным только в том случае, если речь в нем идет об избытке жидкости в отношении объема, имеющемся во всем теле (ведь в таком случае, если мы пожелаем в начале болезни опорожнить излишек, мы выводим все, что приводит к состоянию переполнения). Если же страдает какая-то одна часть тела, в которой имеется избыток жидкости, то это рассуждение оказывается неверным. Ведь мы уже показали, что в таком случае не всегда можно быстро произвести опорожнение. Так же следует рассуждать и о порче жидкостей: нужно задаться вопросом, насколько просто достичь разрешения болезни. Ведь в этом случае вывести болезнетворную жидкость не так просто, как вылить воду из меха или бочки. Но даже если мы выливаем испорченную жидкость из меха или бочки, мы не можем сразу влить другую, хорошую, но сначала мы должны помыть и тщательно прополоскать сосуд. Так неужели возможно выпустить из тела человека испорченную кровь и вместо нее сразу влить в те же части тела хорошую? Как же тогда вы говорите, что будто бы можно быстро вылечить болезнь, вызванную порчей жидкости, посредством ее выведения? Вот так же легкомысленно рассуждают они и обо всем остальном: они не уделяют должного внимания частностям и говорят обо всем в целом без того, чтобы рассмотреть его детально. Да, конечно, если в теле содержится много желчи, ее часто бывает легко вывести, если у больного нет жара. Если же человеком успела овладеть острая лихорадка, сделать это бывает сложнее. Ведь при лихорадке невозможно пользоваться очищающими лекарствами, не подвергая опасности больного. То же касается флегмы и серозных выделений. Обо всем этом сказано в других сочинениях, и тому, кто хочет получить точное знание об этом, я советую обратиться к ним. О том же, что лихорадка относится к разряду болезней, вызываемых избытком