жидкостей, притом что этот избыток собирается не только в самих сосудах, но и в полостях мышц, ты узнаешь более всего из того сочинения, в котором я веду речь о противоестественных опухолях. О том же, что не всякую лихорадку можно вылечить быстро, сказано в сочинении «О методе лечения», и особенно — в тех книгах, в которых речь идет о лечении противоестественных опухолей. Ведь иногда липкие и плотные соки так сильно и неотъемлемо пристают к плоти, что возникает опасность, что, если это состояние затянется, может возникнуть чирей. Но те, кто ничего из этого не знает, имеют наглость обвинять Гиппократа из-за того, что не знают важнейших частей искусства. Однако кто-то, пожалуй, мог бы перевернуть это рассуждение и сказать, что если какое-либо твердое тело охладить или нагреть, то его возвращение в естественное состояние было бы простым, точно так же, как если бы кто-то сделал его более или менее плотным. Ведь разогреть застывшее, охладить разогретое, сделать менее плотным уплотнившееся и уплотнить ставшее недостаточно плотным несложно, а вот удалить липкую или плотную жидкость, скопившуюся в мясистых частях тела, весьма трудно. И действительно, если нелегко очистить грязь из сосудов, которые открыты, неужели это легко будет сделать из мясистых частей? Так что весьма дурно рассуждение о том, что болезни, причина которых лежит в жидкостях, лечатся проще, чем болезни, причина которых в твердых частях. Ведь, когда речь идет об излишке содержимого сосудов во всем теле живого существа — о том, что мы называем переполнением в узком понимании, — это, действительно, можно вывести быстро, и больной избавится от последствий этого. Если же имеется какое-либо дурное качество или порча жидкостей, человека невозможно вылечить от него посредством обильного удаления жидкости. И действительно, на деле наблюдается именно это: многие, ощущавшие тяжесть в теле или натяжение, немедленно избавлялись от своих симптомов в результате кровопускания, у тех же, кто страдал из-за порчи жидкостей, болезнь длилась по месяцу и более, так как мы не имели возможности выпустить всю дурную кровь сразу и залить вместо нее хорошую. Ведь хорошая кровь в теле человека рождается от хорошо обработанной пищи. Если просто давать больному правильную пищу, то есть опасность, что уже имеющиеся в теле дурные жидкости заразят и хорошие, так что вылечить можно не при любой порче жидкостей, но лишь при такой, при которой тело еще остается крепким и силы его сохранены. В этом случае кровь еще не стала полностью отравленной и не способна заразить поступающее питание, но сама пересиливается им. Также в том случае, когда формируется избыток жидкости в отношении функции, его невозможно вылечить быстро, так как обильное выведение жидкости вредит функции. Об этом состоянии сказано в моем сочинении «О методе лечения». Так что редко можно показать, как больной становится здоровым сразу после выведения жидкости. Конечно, иногда бывает и такое, так что опыт подтверждает справедливость нашего рассуждения. Ведь некоторые сразу после выведения жидкости избавляются от того, что их обременяет, притом что ни один врач не мог определить их состояния и, даже если знал его, не мог быстро поставить диагноз. Поэтому и выходило, что большинство врачей оказывались глупцами, а предводителем хора глупцов, по правде сказать, оказывается Юлиан, который не имеет никакого опыта во врачебном искусстве и которого писания изобличают как человека в высшей степени наглого. Мы же часто на практике показывали, что больные немедленно выздоравливали сразу после устранения обоих видов переполнения. Под обоими видами я понимаю переполнение в отношении объема сосудов, которое также называют избытком, и переполнение в отношении функции, которое не устраняется одновременно с удалением жидкости. Все это можно научиться лечить, как умеют люди опытные, если начать тщательно осматривать и изучать больных.

8. Теперь давайте рассмотрим, каким образом Юлиан пользуется рассуждениями Асклепиада, а именно его знаменитым тезисом о том, что каждое из очищающих лекарств не выводит соответствующую жидкость, но производит ее. Я кратко говорил об этом в конце сочинения «Об элементах, согласно Гиппократу», а также в первой книге сочинения «О естественных функциях», в дальнейшем же, по просьбе моих друзей, посвятил этому целую книгу — сочинение под названием «О силе очищающих лекарств». Все рассуждение желающий может узнать из этих сочинений, на писания же Фессала я отвечу здесь, приведя их дословно: «Итак, возьмем хорошо сложенного атлета, которого выберут они сами, плоть тела которого пребывает в естественном состоянии, то есть здорово и нетронуто болезнями, дадим ему очистительное средство и покажем, что выделения будут сильно испорченными. Затем сделаем вывод — и никто не сможет возразить на него и сказать что-либо против, — что эти чрезвычайно жесткие и испорченные выделения — это не то, что было в атлете до принятия очистительного лекарства, потому что он был вполне здоров. Так что нам ничего не остается, как признать, что из-за лекарства произошли две вещи: во-первых, материя изменилась и испортилась, а во-вторых, она выделилась, со рвотой или через желудок». Таково рассуждение Фессала; послушайте же, в свою очередь, наш ответ, состоящий в том, что выделение любой жидкости у здорового человека может быть в равной мере и доказательством того, что эта жидкость образовалась в нем только что, и того, что эта жидкость имелась в нем ранее. Так что он зря сказал, что остается только одна из этих возможностей: ни одна не опровергнута и не доказана им. *** Если же они давали что-то, расслабляющее желудок, то это у них не было лекарство. И вот этот бесстыдный Терсит говорит: «даем и показываем» — а сам никогда не давал, и не показывал, и не наблюдал, как кто-либо другой давал и показывал. Я же не таков, чтобы дерзать говорить или писать о том, чего я не делал, но, сначала показав то или иное явление на деле, затем объясняю его в соответствии с медицинской наукой, подтверждение чему можно услышать и от тех, что из стада Фессала: сколько раз я, произведя страдающим водянкой очищение посредством выводящего воду лекарства, демонстрировал, что у них уже растянут желудок, скольким больным желтухой я дал средство, выводящее желчь, и тотчас вылечил их от желтухи. Однако Юлиан не видел ничего из этого и ничего подобного. «Я даю, — говорит он, — сильному атлету очищающее средство и показываю…». Надо думать, что человеку, исполненному такой глупости, кажется последовательным давать очистительное средство здоровому атлету, но не давать его ни страдающим водянкой, ни больным желтухой, ни меланхоликам, ни больным так называемой слоновьей болезнью, ни больным раком, ни обремененным язвами,