И в отчаянной надежде, что человеческая нервная система устроена так же, как марсианская, Фандер тут же излил свои мысли, опасаясь, что его гость отдернет руку.

— Не бойся меня. Я не властен над своей внешностью, как ты не властен над своей. Я твой друг, твой отец и твоя мать. Ты нужен мне не меньше, чем я тебе.

Мальчик отпустил его и начал тихонько всхлипывать. Фандер положил щупальце на мальчишеское плечо и принялся поглаживать — эти движения он почему-то считал типично марсианскими. По какой-то необъяснимой причине всхлипывания усилились. И тогда, безуспешно пытаясь понять, что необходимо сделать, Фандер покорился инстинктам, обнял мальчика длинным щупальцем и прижал к себе. Постепенно всхлипывания смолкли, и ребенок заснул. Только после этого Фандер понял, что мальчик совсем маленький, и всю ночь не выпускал его из своих объятий.

Первый шаг был сделан, но прошло еще немало времени, прежде чем они начали разговаривать. Мальчику пришлось научиться управлять своими мыслями, поскольку сам Фандер не мог разобраться в их мешанине.

— Как тебя зовут?

Фандер увидел картину быстро бегущих ножек.

— Бегун?

Он получил подтверждение.

— А какое имя ты дашь мне?

Перед мысленным взором марсианского поэта появились чудовища.

— Дьявол?

Картина исчезла, Фандер почувствовал, что мальчик смущен.

— Пусть будет Дьявол, — решил Фандер, который был начисто лишен предрассудков.

— А где твои родители? — продолжал он.

И вновь какая-то путаница.

— У тебя обязательно должны быть родители. У каждого есть отец и мать, ведь так? Ты помнишь своих родителей?

Нечеткие, сумбурные картины. Взрослые оставляют детей. Взрослые избегают детей, словно боятся их.

— Каковы твои первые воспоминания?

— Большой мужчина идет рядом со мной. Потом несет. Потом мы снова идем.

— Что с ним случилось?

— Ушел. Сказал, что заболел. Сказал, что я тоже могу заболеть.

— Давно?

Смущение.

Фандер решил изменить подход.

— А остальные дети? У них тоже нет родителей?

— Тоже.

— Но теперь у тебя есть я, не так ли, Бегун?

— Да, — ответил мальчик с сомнением.

Фандер продолжал:

— С кем ты хотел бы жить: со мной или с теми детьми? — Он дал мальчику подумать, а потом уточнил: — Или со мной и с ними?

— Да, вместе, — без колебаний ответил Бегун. Его пальцы перебирали струны арфы.

— Ты поможешь мне завтра найти их и привести сюда?

— Да.

— И если они будут бояться, ты скажешь им, что я не опасен?

— Конечно! — ответил Бегун, облизнув губы и выпятив грудь.

— Может быть, ты хочешь пойти прогуляться со мной? Ты слишком долго пробыл в пещере. Тебе будет полезно немного размяться.

— Да.

И они вместе вышли из пещеры, один шел, быстро переставляя ноги, другой полз. Как только ребенок оказался под открытым небом, его настроение сразу же улучшилось; как будто вид облаков, прикосновение ветра к коже и запах травы открыли ему, что он больше не пленник. Его прежде грустное лицо оживилось, он восклицал что-то непонятное, а один раз даже рассмеялся без всякой причины. Дважды он брал Фандера за щупальце и говорил ему что-нибудь, и делал это естественно, словно так было всегда.

На следующее утро они уселись в сани. Фандер устроился на переднем сиденье и взялся за рычаги управления, Бегун расположился у него за спиной, держась руками за пристяжной ремень. На небольшой высоте они полетели к прогалине. По пути они часто видели животных с белыми хвостами, которые тут же прятались в норах.

— Они вкусные, — заметил Бегун, коснувшись чуткого кончика щупальца Фандера.

Фандеру стало не по себе. Туземцы едят мясо! И только после того, как он ощутил чужой стыд и извинения, он понял, что Бегун прочитал его мысль. Однако тут была и положительная сторона: Фандер понял, что Бегуну небезразлично его мнение.

Через пятнадцать минут им повезло. Они находились немного южнее прогалины, когда Бегун радостно закричал и показал вниз. Маленькая золотоволосая фигурка стояла на вершине небольшого холма и зачарованно смотрела в небо. Вторая фигурка с такими же длинными, но рыжими волосами поднималась вверх по склону, тоже с удивлением глядя вверх. Однако дети быстро пришли в себя и побежали прочь, как только сани развернулись и полетели к ним.

Не обращая внимания на вопли и отчаянные рывки у себя за спиной, Фандер спикировал и поймал сначала одного ребенка, а потом другого. Удерживать обоих и управлять санями, набирающими высоту, оказалось очень непростой задачей. Если бы дети сопротивлялись, то у него ничего бы не получилось. Однако они сразу же затихли. Сначала они кричали, но как только Фандер их схватил, расслабились и закрыли глаза.

Они поднялись на высоту в милю и пятьсот футов, когда раздался оглушительный гром, сани содрогнулись, кусок металла отвалился от обшивки, что-то просвистело мимо и скрылось в облаках.

— Седая Башка! — закричал Бегун, подпрыгивая за спиной у Фандера, но стараясь держаться подальше от края саней. — Он в нас стреляет!

Произнесенные им слова не имели для марсианина ни малейшего смысла, к тому же все щупальца были заняты, а мальчик забыл восстановить контакт. Выровняв сани, Фандер максимально увеличил скорость. Несмотря на полученные повреждения, летательный аппарат отлично держался в воздухе. Он нес своих седоков прочь, рыжие и золотые волосы детей развевались на ветру.

И все же приземление возле пещеры получилось не слишком удачным. Сани ударились о землю и футов сорок промчались по траве.

Сначала Фандер позаботился о детях. Отвел их в пещеру, посадил на постель и только после этого вернулся, чтобы осмотреть сани. Он обнаружил дюжину глубоких вмятин на днище и две глубокие борозды на боку. Затем он вошел в контакт с Бегуном.

— Что ты пытался мне сказать?

— Седая Башка в нас стрелял.

Перед мысленным взором Фандера возник высокий беловолосый старик с трубчатым оружием на плече, которое извергало пламя в небо. Беловолосый старик. Взрослый!

Он крепко сжал пальцы Бегуна.

— А кто тебе этот взрослый человек?

— Никто. Он живет в убежище, неподалеку от нас.

Возникло изображение сильно поврежденного длинного бетонного сооружения со следами давно пришедшей в негодность осветительной системы на потолке. Старик жил на одной половине убежища, дети — на другой Он был всегда мрачен и неохотно общался с детьми. Однако всегда приходил на помощь, если им угрожала опасность. У него были ружья. Однажды он убил много диких собак, которые съели двух детей.