— И он не похож на змею, — настаивал на своем Бегун, который никогда не держал в руках змею и не испытывал желания попробовать.

Фандер направил старику такую мысль:

— Я пришел с четвертой планеты. Ты понимаешь, что это означает.

— Я не невежда, — вслух ответил Седая Башка.

— Нет необходимости отвечать вслух. Я воспринимаю твои мысли так же, как вы воспринимаете мои. Твой ответ звучит гораздо четче, чем у мальчика, и я хорошо тебя понимаю.

Старик в ответ только фыркнул.

— Я хотел встретиться и поговорить со взрослым, поскольку дети не могли мне многого рассказать. У меня есть вопросы: Ты ответишь на них?

— Посмотрим, — сказал Седая Башка с хитрой усмешкой.

— Хорошо. Ты можешь отвечать только на те вопросы, на которые пожелаешь. Я хочу только одного: помочь жителям Земли.

— Почему? — спросил Седая Башка, пытаясь понять, в чем выгода марсианина.

— Нам нужны умные друзья.

— Зачем?

— Нас мало на корабле, и нам не хватает ресурсов. Посетив ваш мир и туманную планету, мы их практически исчерпаем. Но с вашей помощью мы сможем добраться до более далеких планет. Я полагаю, что если мы поможем вам сейчас, вы окажете нам помощь завтра.

Седая Башка погрузился в раздумья, позабыв, что его мысли открыты для марсианина. Подозрительность лежала в основе всех его размышлений; подозрительность, основанная на жизненном опыте и недавней истории человечества. Но он не мог не ощутить искренности марсианина — ведь их разумы общались напрямую.

— Что ж, звучит неплохо, — сказал старик. — Продолжай.

— Что привело к такому запустению? — спросил Фандер, поведя щупальцем вокруг.

— Война, — угрюмо ответил Седая Башка. — Наша последняя война. Вся планета сошла с ума.

— Но как такое могло произойти?

— Хороший вопрос. — Седая Башка надолго задумался. — Наверное, тут разные причины. Накопилось слишком много противоречий.

— И в чем они состояли?

— Люди были разными. Отличались друг от друга цветом кожи и своими убеждениями — и не могли договориться. Некоторые народы увеличивались намного быстрее, чем другие, им требовалось все больше места и пиши. А лишнего места и еды не осталось. Поэтому развиваться можно было только за счет соседей. Мой старик успел многое рассказать перед смертью, он постоянно повторял, что если бы у людей хватило ума контролировать свою численность, то…

— Твой старик? — перебил его Фандер. — Ты имеешь в виду своего родителя, отца? Разве все это произошло не при твоей жизни?

— Нет. Я ничего этого не видел. Лишь отец отца моего отца был свидетелем тех событий.

— Давайте вернемся в пещеру, — вмешался Бегун, которому надоел этот безмолвный разговор. — Я хочу показать нашу арфу.

Взрослые не обратили на мальчика внимания, и Фандер продолжал:

— Как ты думаешь, много людей уцелело?

— Трудно сказать. — Седая Башка заметно помрачнел. — Никто не знает, сколько осталось на другом полушарии. Быть может, они продолжают убивать друг друга или умирают от голода и болезни.

— О какой болезни ты говоришь?

— Я не помню, как она называется. — Седая Башка смущенно почесал в затылке. — Мой старик говорил несколько раз, но я давно забыл. Да и что толку, если бы я помнил ее название? Болезнь — оружие войны, ее создали, чтобы поражать врага, и она до сих пор с нами.

— А какие у нее симптомы?

— Сильно повышается температура, начинает кружиться голова. Потом под мышками появляется черная опухоль. И через сорок восемь часов наступает смерть. Обычно первыми заболевают старики. Потом заражаются дети — если их сразу же не удалить от больного.

— Я не знаю такой болезни, — сказал Фандер, да и откуда он мог знать выведенную лабораторным способом новую бубонную чуму. — И вообще я не медик. — Он посмотрел на Седую Башку. — Но тебе удалось избежать болезни.

— Мне просто повезло, — ответил Седая Башка. — Или я просто не способен заболеть. Ходит легенда о людях, обладавших иммунитетом к болезни — будь я проклят, если знаю, откуда он брался. Быть может, я один из них — впрочем, я не слишком на это рассчитываю.

— Поэтому ты стараешься поменьше контактировать с детьми?

— Именно. — Седая Башка посмотрел на Бегуна. — Мне не следовало приходить с мальчишкой. У него и так не слишком много шансов выжить.

— Ты очень заботлив, — мягко заметил Фандер. — В особенности если учесть, что тебе, должно быть, одиноко.

Седая Башка ощетинился, и поток его мыслей стал агрессивным.

— Мне не нужна компания. Я всегда мог о себе позаботиться — с тех самых пор, как мой старик ушел умирать. Я в состоянии передвигаться сам, как и все вокруг.

— Я тебе верю, — сказал Фандер. — Извини. Я здесь чужой и сужу по себе. Мне иногда бывает одиноко.

— Как же так? — удивился Седая Башка. — Ты хочешь сказать, что тебя здесь бросили одного?

— Совершенно верно.

— Вот дьявол! — воскликнул Седая Башка.

Дьявол! Опять это слово! Но сейчас оно имело совсем не то значение, что в давешнем разговоре с Бегуном. Старик не понял, что Фандер остался на Земле по своей воле, и посочувствовал марсианину.

Фандер тут же этим воспользовался.

— Ты видишь, в каком трудном положении я оказался. Не могу же я общаться с дикими животными. Мне нужны разумные существа, которые полюбили бы мою музыку и забыли о моей внешности…

— Не уверен, что мы настолько умны, — прервал его Седая Башка, и его взгляд скользнул по мрачному пейзажу. — Во всяком случае, когда я смотрю на это кладбище и вспоминаю рассказы о том, как все здесь выглядело раньше, во времена прадедушки, я начинаю сомневаться в наших умственных способностях.

— Первый цветок вырастает из праха погибших, — сказал Фандер.

— А что такое цветок?

Последняя мысль старика потрясла Фандера. И он показал изображение алой лилии, но Седая Башка не смог ничего понять — он не знал, что это: рыба, животное или овощ.

— Цветы растут на похожих стеблях. — Фандер сорвал несколько зеленых травинок, — и бывают всех окрасок, а еще они чудесно пахнут, — И он показал огромное поле прекрасных алых лилий.

— Какое великолепие! — воскликнул Седая Башка. — У нас нет ничего похожего.

— Здесь — нет, — согласился Фандер и показал на горизонт, — Но в другом месте их может быть превеликое множество. Если мы будем жить вместе, то сможем многое узнать. Мы объединим наши усилия и найдем цветы — пусть даже очень далеко — и других людей.

— Теперь люди неохотно живут большими группами. Предпочитают держаться семьями, которые рано или поздно разрушает болезнь. И тогда они бросают своих детей. Чем больше группа, тем выше вероятность, что один заразит многих. — Седая Башка оперся на ружье, внимательно посмотрел на марсианина, и его мысли стали серьезными и грустными, — Когда кто-то заболевает, он уползает прочь и умирает в одиночестве. Так начинается его личный разговор с Богом, без свидетелей. Смерть в наши дни стала частным делом каждого.