Я пожевала нижнюю губу.

– Насколько я поняла, коронация придает официальный статус, но что это изменит на самом деле? Твой… – Я на мгновение закрыла глаза. – Наш народ по-прежнему мне не доверяет и меня не любит. А у твоего отца по-прежнему есть на меня планы, ведь так?

Он нахмурил брови.

– Планы моего отца изменились.

– А если нет?

Мгновение Кастил пристально смотрел на меня.

– Тебе кто-то что-то сказал?

Не желая доставлять неприятности пожилому вольвену, я слегка покачала головой.

– Просто… я знаю, что многие меня не принимают, даже после свадьбы и прошлой ночи. Ты – принц и все такое. Но он – король…

– Ты говоришь как Аластир, – перебил Кастил. – Если бы он не остался в Атлантии, я бы решил, что он опять тебя накрутил.

– Это не Аластир. Но он тоже такое говорил и был прав. Я знаю, ты хотел жениться на мне отчасти затем, чтобы обеспечить защиту…

– Первоначально, Поппи. И только потому, что убедил себя: причина именно в этом. Но это была не единственная причина. Стремление освободить брата или предотвратить войну тоже не были основными причинами. Я хотел тебя и хотел найти способ тебя удержать.

В ответ на его слова мое сердце опять сжалось, но теперь уже по совершенно по-другому.

– Я твоя, – прошептала я то, что уже говорила в экипаже.

– Знаю. – Он не отводил от меня взгляда. – И никто, даже мой отец или мать, этого не изменит.

Я вею ему.

Правда верю.

– Тебе никто не причинит вреда, – пообещал он. – Я этого не допущу.

– Я тоже.

Кастил улыбнулся, и появились обе ямочки.

– Знаю. Идем. – Он встал и потянулся за полотенцем. – Если ты здесь останешься еще ненадолго, у тебя отрастут плавники.

– Как у серены?

Он усмехнулся.

– Как у серены.

Я не двинулась с места.

– Я тебе солгала.

Кастил выгнул бровь.

– О чем?

– Ты спрашивал, сказала ли мне герцогиня что-нибудь перед тем, как я ее убила, и я ответила «нет». Это была ложь.

Прошло мгновение.

– И что же она сказала?

– Я… я спросила ее о моем брате и о твоем. Она ответила, что они вместе, но больше ничего о них не сказала.

Кастил опять опустился на колени рядом с ванной.

– Она рассказала, что Тони станет Вознесшейся досрочно и что это, возможно, уже произошло. Она сказала, что королева знает, как я люблю Тони, и решила, что мне будет комфортно, если она окажется в столице, когда я вернусь домой.

– Боги. – Кастил наклонился и обхватил ладонями мой затылок. – Поппи, ты не знаешь, правда ли все это. Хоть что-то из этого. Твой брат. Мой. Тони. Она…

– Она сказала, что королева обрадуется, когда узнает, что мы женаты. Что если бы она об этом знала, ничего из прошлой ночи не понадобилось бы.

Кастил замер.

– Она сказала, я добилась того, что так и не удалось королеве. Что я взяла Атлантию.

– Поппи, в этом нет никакого смысла.

– Знаю. Как и в том, что королева, по словам герцогини, моя бабушка. В этом вообще нет никакого смысла. Это настолько неправдоподобно, что я… я не могу не думать, нет ли здесь правды?

Мы ехали на восток, в Атлантию, под безоблачным голубым небом.

С нами отправились люди Аластира, хотя он сам не вернулся в Предел Спессы. Кроме Данте они потеряли еще нескольких человек, но наша группа увеличилась втрое, если не больше. К нам присоединился Джаспер и еще несколько вольвенов, решивших вернуться в Атлантию. Вонетта осталась в Пределе Спессы, но пообещала, что мы скоро увидимся, потому что она приедет к дню рождения матери и ожидающемуся появлению братика или сестрички.

Голые равнины, простирающиеся по обе стороны от густых рощ, сменились полями высоких тростников с крохотными белыми цветочками. Рядом с нами в облике вольвена бежал Беккет. Он словно бы подпитывался энергией из какого-то неисчерпаемого источника, и я ему завидовала. Он уносился вперед, исчезая в траве, а спустя несколько секунд опять выскакивал рядом с нами, но старался не слишком удаляться от нас – точнее, от Кастила. Я решила, что он держится поблизости из-за Кастила, и была рада, что не чувствую страха от него – и ни от кого из наших спутников.

Но все ехали молча, даже Кастил, и на то имелись причины. Среди нас нет никого, кто не потерял близких либо в битве, либо в Новом Пристанище.

Я не могу думать об Элайдже, о Магде и ее нерожденном ребенке. Ни о ком из них. Не могу думать о тех, чьи имена добавятся на стены подземных залов.

Но я знаю, что Кастил о них думает. Знаю, что вчера вечером он несколько раз замолкал именно поэтому, а не из-за темы нашего разговора. Он скучает по Элайдже. Скорбит по нему и всем остальным. И считает, что подвел их.

Невеселые размышления. К тому же я не выспалась: ко мне опять явились кошмары о ночи нападения Жаждущих. Я проснулась, охрипнув от крика и ловя ртом воздух. Кастил был рядом, но когда я опять погрузилась в сон, меня вновь настигли ужасы той ночи.

Наступления очередной ночи я ждала без радости.

Солнце стояло высоко, когда я поняла, что передо мной не затянутый облаками горизонт. Я выпрямилась, вцепившись в седло. Из серой массы начали проступать темно-зеленые участки. Это туман. Горы обволакивает туман, такой густой, что с расстояния многих миль я приняла его за облака.

– Видишь их? – спросил Кастил. – Горы Скотос?

Сердце забилось сильнее. Я кивнула.

– Какой густой туман. Если он такой днем, то что же будет ночью?

– Когда мы подъедем к подножию гор, он немного рассеется. – Я потянулась вперед, рука Кастила надежно держала меня за талию. – Но ночью… ночью туман очень плотный.

Я поежилась. Горы все больше проступали из тумана: тут скалы, там – группа деревьев.

– Как войску удалось пройти сквозь туман? – Я глянула на Киерана. – Вы быстро добрались.

– Нам позволили боги, – ответил он, и я подняла брови. – Туман пощадил нас. Ночью он рассеялся так, что мы смогли идти дальше.

Я прислонилась спиной к Кастилу, надеясь, что боги позволят пройти и нам.

Надежда тут же лопнула как пузырь, когда Кастил сказал:

– Для покидающих Атлантию туман никогда не бывает таким густым, как для вступающих в нее.

– Чудесно, – пробормотала я.

– Нам повезло, что горы Скотос вовсе не так обширны, как хребты, что лежат за ними, – заметил Нейлл, едущий рядом с Джаспером.