– Мне не показалось.

– Магия может сыграть злую шутку. – Кастил взял мою руку и убрал обратно под одеяло. – Заставить думать, будто ты видишь то, чего нет.

Я нахмурилась.

– Тебе надо поспать, – сказал он. – Утро наступит слишком скоро.

Но для меня – недостаточно скоро.

Все молчали, и мои мысли унеслись прочь. Я думала о Ренферне и о том, как хотела бы сделать что-то большее, что-то другое, чтобы изменить его судьбу, судьбу Элайджи и остальных. Знали ли Филлипс и Ладди, гвардеец и следопыт, ехавшие с нами из Масадонии, правду о Вознесшихся или же они стали жертвами тихой войны? Как Рилан и… и Виктер. С ноющим сердцем я наблюдала за тем, как надо мной медленно плывет туман. Я скучала по Тони и молилась о том, чтобы ее не вознесли. Потом мои мысли перешли к вольвенам, окружившим нас во время битвы. Неужели это случилось из-за меня? Я что-то проецировала, а они просто отозвались?

Я опять глянула на Киерана. Тот лежал с закрытыми глазами. Он правда думает, что это я их позвала?

Терпеть не могу такие моменты, когда сон не идет, а мысли застревают на вещах, о которых лучше не думать. Я стала гнать эти мысли прочь, но тут мне кое-что пришло в голову.

– А под Кровавым лесом спит кто-нибудь из богов?

– Что? – сонно пробормотал Кастил.

Я поняла, что разбудила его, хотя мне ничуть не было стыдно. Я повторила вопрос.

– Наверное, это самое неожиданное, что ты когда-либо изрекала, – проворчал Киеран. – А я слышал от тебя много неожиданного.

– Насколько мне известно, под Кровавым лесом нет никаких богов, – ответил Кастил с закрытыми глазами. – С чего вдруг ты об этом подумала?

– Эти деревья напомнили мне Кровавый лес. Хотя листва у них золотая, а не красная.

Кастил хмыкнул.

– А в этом есть смысл.

– Может, для тебя, – пробурчал Киеран.

– А вы знаете, где спит Пенеллаф? – спросила я про богиню, чье имя ношу.

Киеран вздохнул.

– Не здесь, это я могу точно сказать.

На губах Кастила заиграла легкая улыбка.

– Полагаю, она спит под Большой библиотекой в Карсодонии.

– Правда?

Кастил кивнул, и мне не понравилась идея, что богиня мудрости, верности и долга спит там, в самом сердце владений Вознесшихся.

– А Теон?

– Бог согласия и войны и его сестра-близнец Лейла почивают под Столпами Атлантии.

Я открыла рот…

– Пожалуйста, не надо, – прервал Киеран.

– Чего не надо?

– Спрашивать о каждом боге и богине, потому что это приведет к новым вопросам. Я просто знаю, что приведет.

Я закатила глаза.

– Вам следует уснуть, как они, ваше высочество.

– Не называй меня так, – огрызнулась я.

– Тогда спи, – приказал вольвен.

– Я не могу просто взять и уснуть! Я не такая, как вы.

– Я могу тебе почитать, – предложил Кастил. – Некий дневник по-прежнему у меня. Там есть глава, которая, я уверен, тебя заинтересует. Мисс Уилла спала в таких же условиях…

– Нет. Не-ет! – Я зажмурилась. – Нет необходимости.

– Уверена?

Кажется, Кастил придвинулся ближе. Его нога полностью прижалась к моей.

– Да.

Он негромко рассмеялся, а я не осмелилась вымолвить ни слова. С него станется достать этот проклятый дневник и прочитать, с его-то сверхострым атлантианским зрением. Поэтому я просто лежала. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я уснула, но это все же случилось. Мне вдруг стало очень жарко. Каким-то образом каждая часть моего тела избавилась от горного холода. Каждая часть меня…

Понемногу я осознала, почему мне так тепло и уютно. Во сне я повернулась к Кастилу. Он лежит на спине, а я практически наполовину взобралась на него. Моя голова покоится между его плечом и грудью. Я закинула на него одну ногу и прилипла к нему всем телом. А он обвил рукой мое плечо.

Но жарко было не только поэтому. Что-то горячее прижималось и к моей спине. Тяжелая рука лежала на талии, а нога была просунута между моими.

Если я повернулась к Кастилу во сне, то Киеран сделал то же самое, словно Кастил был для нас магнитом.

Сердце застучало. Не знаю, что делать. Разбудить их? Отпихнуть Киерана? Но это их потревожит, а я меньше всего хочу, чтобы Киеран обнаружил… что мы все трое сбились в кучу.

Оба невероятно теплые, и в нашем положении нет ничего греховного. Ну, я-то распростерлась на Кастиле не вполне невинно, но Киеран сделал то же, что и любой другой на его месте. Во сне он потянулся к теплу, и я не могу его в этом винить.

И рука моя лежала не в совсем невинном месте: скандально низко на животе Кастила. Я это знаю, потому что чувствую под ладонью пуговицы. Если я сдвину пальцы хоть на дюйм ниже, сомневаюсь, что он и дальше будет спокойно спать. В голову полезли мысли, в этот момент совершенно неподходящие: я вспоминала, чем мы занимались в экипаже… в спальне, в пещере.

Мысленно ударила себя кулаком в горло и убрала руку от весьма притягательной части тела Кастила, стараясь не замечать твердости внизу его живота и того, как его кожа обжигает сквозь одежду…

Рука Кастила крепче обхватила мое плечо, притягивая теснее, и у меня сбилось дыхание. Его движение потревожило и Киерана – он зашевелился за моей спиной. Мое сердце затрепетало, как пойманная птичка. Стройное мускулистое бедро проскользнуло между моих ног и прижалось. Понятия не имею, Кастил это или Киеран.

Во мне вспыхнули тысячи мыслей и чувств – так быстро и так много, что я не смогла в них разобраться.

Но ни один из них не проснулся, поэтому я просто лежала, и мысли потекли в другом направлении, не в том, которое делало наше спальное место еще более неловким. И не в печальном.

Я притворилась.

Не так, как раньше с Кастилом. Я притворилась, что мой брат по-прежнему смертный, и Тони тоже. Что брат Кастила свободен, а никаких Вознесшихся нет. Притворилась, что завтра я прибуду в королевство, которое примет меня с радостью; к королю и королеве, которые встретят меня с распростертыми объятиями. Притворилась, что мы с Кастилом стоим на пороге совместной жизни, долгой и счастливой, а не такой, что может закончиться в любую минуту. Притворилась, что мы оба стареем, и что я всегда была достаточно безрассудна и смела, чтобы позволять себе чувствовать, познавать мир, жить без теней прошлого, омрачающих каждый мой выбор, и без неизвестности будущего, нависшего над каждым моим решением.

Что мы всегда существуем в настоящем и… живем.

В конце концов тепло, которое они излучали, глубокое и ровное дыхание обоих, убаюкали меня. Я опять унеслась в объятия сна, куда манил шепот. Зов. Имя.