они вдвоем улеглись в мешок под яркими созвездиями, которых Стэн никогда не видел раньше. Над вершинами гор небо уже бледнело, солнце – эта безымянная звезда – готовилось взойти.

Эстрелла уже снова уснула. Но к Стэну сон не шел. Ему совершенно расхотелось спать, он думал о лежащей рядом женщине, о том, как справиться с нарушениями беременности, о которых прочел, и вообще о том, как родить ребенка и вырастить его здесь, где уже тысячи лет не рождались дети.

Ответов на эти вопросы не было. И вот полчаса спустя, оставив спящую Эстреллу, Стэн принялся подниматься в гору.

Подъем оказался более трудным, чем он ожидал. Сорок пять минут спустя Стэн был весь в поту и крови от десятков царапин и ссадин; он часто падал, споткнувшись о камень или зацепившись за спутанные корни растений. Большинство царапин кровоточили.

Но теперь, при свете дня, корабль, красный с синим, был виден гораздо яснее, чем раньше. Тяжело дыша, Стэн остановился перед последним участком подъема. Корабль отделяла от него полоска опасных, острых, неровных камней. Если он попытается миновать эту осыпь, обязательно упадет. К тому же он знал, что его может ждать поражающее нервы оружие Вэна.

Он не забыл, что наказание может привести к гибели.

Стэн застыл. Ему пришло в голову, что слово «смерть», которое так легко произносят те, кому смерть непосредственно не угрожает, для него имеет буквальное значение. Когда солнце окончательно встанет, он уже может быть мертв. А здесь нет никаких служб «Жизни После». Вряд ли кто-нибудь из людей Вэна рискнет вызвать неудовольствие хозяина, попытавшись сохранить сознание Стэна.

Нет. Для него смерть означает прекращение жизни навсегда и в любой форме. Он никогда не сможет прикоснуться к своей дочери, никогда не кончит обучение у Сократа, никогда не сможет делать привычные дела. Он только вечно будет лежать во враждебной почве Арабеллы, пока его тело окончательно не разложится.

Он сглотнул и обнаружил новый источник страха.

Даже если он сумеет войти в корабль, что тогда? То немногое, что он помнит о кораблях хичи, об указаниях, которые Достигающий давал Джеффри, больше не казалось достаточным. Он может, сам не зная как, увести корабль на тысячи километров и не сумеет его вернуть. Или разобьет корабль в горах. Или, скорее всего, вообще не сумеет оторвать его от земли. Любой из этих исходов казался гораздо более вероятным, чем возможность поднять корабль, снова его посадить, забрать пленников – или хотя бы Эстреллу с Соль и Достигающим – и улететь домой. Он обдумал все эти возможности, вздохнул и приготовился ползти дальше…

Но не двинулся, потому что услышал незнакомый голос:

– Вы ведь Стэн Эвери, верно? Дальше не ходите. Нужно поговорить.

Стэн огляделся, никого не увидел и попробовал догадаться:

– Это вы, Раафат?

– Нет. А кто такой Раафат? Во всяком случае, я не он. Меня зовут Марк Антоний, раньше я был вашим шеф-поваром, а теперь… – в голосе послышалась легкая усмешка, – а теперь я, возможно, стану вашим спасителем. Конечно, с некоторой помощью с вашей стороны.

V

Дальше все происходило быстро. Самым трудным оказался последний участок подъема. Но он был и самым коротким. К тому же Стэн больше не думал о царапинах и не боялся оружия, которое убило Джеффри: Марк Антоний его отключил. Поэтому поднялся Стэн быстро. К тому времени, как он добрался до входа в корабль, Марк Антоний уже открыл его.

– Садитесь за это узловатое колесо, – приказал он. – Конечно, насест неудобный, но вам не придется сидеть долго. Теперь прежде всего вы должны…

Стэн подчинялся приказам, установил несколько рычажков справа, потом чуть передвинул ручку слева, потом так же быстро проделал еще несколько операций…

Под руководством Марка все вышло превосходно. Корабль поднялся. Легко скользнул в воздухе к лагерю, опустился на землю, и они оказались на месте.

Когда первый пленник увидел приближающийся корабль, он закричал так громко, что к тому времени, как корабль коснулся земли в нескольких метрах от берега озера, все проснулись и возбужденно кричали. Остальное оказалось совсем просто. Все сразу поднялись на борт. Упаковывать было нечего, никто ничего не хотел захватить с собой с Арабеллы.

Достигающий поднялся первым; увидев приборы в рубке управления, он возбужденно задергался. Следом шла Соль, но не одна. Вместе с Грейс и самой умной молодой самкой из Древних, по имени Пони, они вели Эстреллу.

Следующие несколько минут все обнимали Стэна. Когда последний Древний поднялся на борт, Достигающий, который уже сидел на месте пилота, положив руки на приборы, нетерпеливо обратился к Марку Антонию:

– Полагаю, можно стартовать?

– Минутку, – остановил его Марк Антоний. Он показал на одну из машин Вэна, спускавшуюся по склону. Она несла восемь или десять вееров. – Принесите их на борт, – приказал Марк Антоний. – Тогда можно будет улетать.

Стэн этого ждал.

– Куда? Вы знаете, где расположена ближайшая цивилизованная планета? Я имею в виду настоящую цивилизацию, с хорошей больницей и всем прочим.

– Не думаю, чтобы дело было таким срочным, Стэн. Эстрелла, по-моему, в хорошей форме. Я предпочитаю вернуться в Ядро.

Стэн выглядел озадаченным.

– Но… А, понимаю! Вы не знаете, потому что до вашего отлета это не вышло наружу. Послушайте, Марк, я не могу обещать, что нас кто-нибудь ждет в Ядре. Вэн оставил приказ в любом случае взорвать звезду.

Это привлекло внимание Марка Антония.

– Объясните, – приказал он.

– Что объяснить? Перед тем как покинуть Ядро, Вэн приказал своим людям… Орбис? Какое-то такое имя… дать им достаточно времени, чтобы уйти, потом взорвать звезду. Этот Орбис кажется настоящим психом. Он хотел…

– Сколько он должен был ждать? – спросил Марк.

– Не знаю. Недолго.

Вмешалась Грейс:

– Двадцать четыре часа. Мне об этом сказал де фон Вашингтон.

Как ни удивительно, но Стэн впервые увидел на лице Марка Антония улыбку.

– Двадцать четыре часа, – повторил он. – То есть по времени Ядра. Это двадцать четыре часа, умноженные на сорок тысяч. Нет, мы можем не торопиться, Стэн Эвери. Вообще не торопиться.

22. Спасение

I

Страстные обвинения Джель-Клары Мойнлин не оставили меня равнодушным. Я разделял ее возмущение слишком трусливым поведением хичи. К тому же они слишком логичны, а сохраненные сознания вообще не имеют права принимать решения за людей.

Однако справедливо, что опасность, угрожавшая Лишенной Планет Очень Большой Белой Очень Горячей звезде, перевешивала все личные соображения. Поэтому прежде всего следовало устранить эту опасность.

Должен со смущением признать, что мои усилия не увенчались успехом.

Трудность заключалась в обнаружении торпеды, несшей уничтожающее звезды устройство. Нужно