того. Он вложил часть своей прибыли в покупку права на продажу бретонских даров моря в Бордо и Ла-Рошели. У него были значительные суммы на депозитах у банкиров. Комиссары, которым было поручено конфисковать имущество Гурнея в Англии, сообщили, что в 1361 году купец из Сомерсета хранил для него золотые слитки стоимостью не менее 1.000 фунтов стерлингов и множество золотых мутондоров, которые, должно быть, представляли собой награбленное во Франции[761].

Деятельность английских компаний во Франции была серьезным дипломатическим затруднением. Однако англичане не были главной проблемой. Их сила с годами имела тенденцию к уменьшению. Бретонское приграничье было единственным регионом, где они постоянно имели силу. Гораздо больший ущерб был нанесен на более обширной территории людьми других наций: бретонцами, беарнцами, наваррцами, немцами и, прежде всего, гасконцами. Они начали формировать большие и сплоченные компании людей, говорящих на их родном языке, которые бродили по провинциям Франции, убивая людей в деревнях и вымогая деньги у городов. Более крупные политические и стратегические цели англо-французской войны никогда не имели для них большого значения, и когда она закончилась, они продолжали действовать, как будто ничего не изменилось.

На самом деле ничего особенного и не произошло. Хотя бандиты часто были чужаками, первопричина их успеха заключалась в разобщенности французского общества в годы войны. В 1350-х годах произошел огромный передел земельной собственности, прямо или косвенно обусловленный войной. В широких масштабах проводились конфискации. Дома, фермы и замки были захвачены силой, а затем отданы другим владельцам. Крупные землевладельцы были разорены и вынуждены продавать свои владения. Целые районы опустели, так как из-за войны земля перестала возделываться, а дороги стали непроходимыми. Эти проблемы усугублялись серьезными экономическими трудностями Франции после войны с Англией. Разрушения от войны были обширны, особенно в сельской местности, и их нелегко было восстановить. Сгоревшие амбары и поломанный инвентарь представляли собой потерянные многолетние инвестиции. Семенной фонд был растрачен. На замену виноградных лоз ушло бы много лет. Потеря скота разорила горные районы. В зерноводческих районах кража или убийство тягловых животных снижало продуктивность обработки земли на многие годы. К этому добавилась нестабильность, вызванная возвращением бубонной чумы в Западную Европу зимой 1360 года, которая продолжалась в течение следующих пяти лет. В таких условиях было нелегко перековать мечи на орала. Все это было тяжелейшим наследием для французов после заключения мира, которому ослабленные институты власти монархии Валуа не смогли помочь. Это не только подорвало любое коллективное сопротивление разбойникам, но и спровоцировало частые частные войны, в которых действующие лица без разбора нанимали французских, английских, гасконских, бретонских или наваррских рутьеров для комплектования своих гарнизонов и борьбы с другими французами. Результатом всегда было сосредоточение большого количества наемных солдат в одном районе на короткое время интенсивных военных действий, после чего их распускали выживать в чужих краях любыми способами. В некоторых частях Франции частная война в 1360-х годах была столь же характерной, как и государственная война десятилетием ранее. Когда в мае 1360 года жители Перона, расположенного на северной окраине королевства, восстали против своего королевского капитана, он поступил с ними как с вражеским городом, осадив стены со смешанной армией из французских и английских войск. Многочисленные враги епископа Альби наняли многонациональные вооруженные отряды, которые в начале 1360-х годов превратили большую часть Альбижуа в пустыню. Епископ отвечал им тем же. Один из главных магнатов Берри, Ютен де Вермей, поссорился с пасынком из-за одной деревни и отстаивал свои права с помощью английских, гасконских, бретонских и немецких солдат. На каждый записанный пример частных войн, должно быть, приходилась дюжина других, которые не были записаны[762].

Карьера Карла д'Артуа, сына старого смутьяна Роберта д'Артуа, была, пожалуй, классическим примером. После смерти отца Карл примирился с домом Валуа, заключил выгодный брак и приобрел ценные владения в Нижней Нормандии, к которым король добавил большое графство Лонгвиль, часть конфискованных владений короля Наварры. Но Карл был захвачен в плен при Пуатье в 1356 году. Его нормандские земли в его отсутствие занял двоюродный брат короля Пьер, граф Алансонский. Графство Лонгвиль было потеряно, когда король Наварры заключил мир с Иоанном II в 1360 году и вернул свои старые владения и титулы. Карл д'Артуа вернулся во Францию значительно обедневшим человеком. В 1361 и 1362 годах он предпринял ряд жестоких нападений на земли графа Алансонского в Нижней Нормандии и Турени, без разбора нанимая английских, гасконских и бретонских рутьеров. Пьер Алансонский отвечал практически теми же методами. А король Иоанн II не сделал ничего, чтобы остановить их. Карл д'Артуа позже утверждал, что король даже поощрял его. Оба враждующих феодала не получили больших выгод, а главными бенефициарами стал англичане Джеймс Пайп, бывший капитан Эпернона, и его соратник Роберт Маршалл. Они сражались сначала за графа Алансонского, затем за Карла д'Артуа, но в действительности всегда за самих себя. Осенью 1361 года Пайп начал опустошительную серию набегов в Нормандию и Мэн. В феврале 1362 года он получил выкуп из свои главные завоевания и был помилован обоими королями. Но уже через шесть недель он снова взялся за свое и захватил укрепленный бенедиктинский монастырь Кормель близ Лизье. Отсюда он смог терроризировать всю область от Лизье до Понт-Одеме, пока в конце концов ему снова не заплатили выкуп. У Джеймса Пайпа было много подражателей. Большинство из них либо получили выкупы, либо были изгнаны местными силами французской короны. Но этот процесс был дорогостоящим и длительным, и его быстро сводили на нет новые вторжения. В значительной части региона новая война из набегов, засад, эскалад и осад была неотличима от старой войны 1350-х годов[763].

* * *

Большинство солдат, решивших продолжить заниматься своим ремеслом во Франции, в итоге стали служить в той или иной вольной компании. Численность этих разбойничьих армий варьировалась от десяти-двадцати до нескольких сотен человек. Большинство из них имели сильную национальную или региональную принадлежность. Наваррцы, большинство из которых были привезены во Францию Карлом Наваррским в середине 1350-х годов, были сосредоточены в Нижней Нормандии. Немцы в большинстве своем были выходцами из Брабанта, Эно и Рейнланда, которые за выкуп ушли из районов на северо-востоке Франции или были частью наемной армии Брокара де Фенетранжа. Они действовали почти исключительно в Шампани и северной Бургундии. Их признанным лидером был Альбрехт, бывший капитан Гие-сюр-Сен, который недавно основал свою штаб-квартиру в большом замке Жуанвиль на западном берегу Марны. Затем были бретонские отряды, растущая сила среди банд рутьеров. Во время заключения договоров они занимали большое количество мест в средней и нижней долине Луары, которые были захвачены примерно во время великого похода Роберта Ноллиса через этот регион в 1358 году. В течение следующих нескольких лет они распространились по большей части восточной и центральной Франции. Наибольшее их количество принадлежало к свободному объединению бретонских компаний, созданных Морисом Трезегиди, оруженосцем, который много