Сам он никогда прежде не был так счастлив с женщиной, не испытывал столь полного единения. Любовь Кэт помогла ему забыть об обидах Джейн. Кэт вела себя приветливо и открыто, в то время как Джейн была холодна. Кэт смеялась и подбадривала его в такие моменты, когда Джейн разрушала все очарование одним саркастическим замечанием. Крис впервые за несколько лет снова почувствовал себя мужчиной. С Джейн ему всегда было тяжело выполнять свой супружеский долг, с Кэт все оказалось просто и получалось словно само собой. Снова и снова они сливались в объятиях, целовались и обменивались ласками, с восхищением исследуя тела друг друга.

Для Кэт эта ночь с Крисом перечеркнула все, что отравляло ее мысли о физической любви: пошлые фразы мужчин с китобойной станции, стоны и хрипы клиентов в палатке матери и ужасный опыт с Оттфридом. То, что она переживала теперь, было настоящей любовью, чистой, окрыляющей и, вне всякого сомнения, благословенной всеми духами. Все остальное не имело значения.

Потом они лежали рядом, мокрые от пота, и Крис осторожно укрыл Кэт, чтобы та не замерзла.

– Разве тебе не нужно идти домой? – сонно спросила она, прижимаясь к его плечу. – Джейн не удивится, что тебя нет?

Крис покачал головой.

– Мы с ней спим в разных комнатах, – ответил он. – И слово «удивление» не входит в ее лексикон.

– Но в твой-то входит, – пробормотала Кэт.

Крис поцеловал ее.

– До сегодняшнего дня не входило. Теперь ты добавила это слово в него.

Кэт сладко уснула в объятиях Криса, но они проснулись вовремя, чтобы ни Карл, ни Ида не застали их врасплох. В первую очередь Ида могла прийти сюда с утра, чтобы посмотреть, как чувствует себя корова, которая вот-вот должна была отелиться. Обычно в таких вопросах она проявляла похвальную дотошность. Но в это утро она не пришла. После ночи с Оттфридом у нее болело все тело, она испытывала чудовищную усталость. Кроме того, у нее ушло много времени на то, чтобы успокоить детей, которые с плачем уснули только под утро. Кэрол пробудилась очень рано и сразу захныкала.

– Этот червяк твой, верно? – злобно поинтересовался Оттфрид, когда увидел, что Ида качает Кэрол. – Вторая поспокойнее. Поразительно, с матерями все наоборот. Может быть, мне стоит зачать наследника со злюкой?

– Может быть, мне тоже стоит спать с ножом под подушкой? – отозвалась Ида и испугалась собственного мужества. Она думала, что Оттфрид отругает ее, но он лишь рассмеялся.

– Да ты, душенька, не умеешь им пользоваться! – говорил он, не догадываясь, о чем при этом думает Ида…

Когда она наконец собралась с силами и отправилась в хлев подоить коров и посмотреть, как чувствует себя Дженнифер, возле стойла уже стояли Крис, Кэт и Карл, восхищаясь маленьким бычком.

– Как его зовут? Уже придумали имя? – просияв, спросила Ида и протянула теленку палец, а малыш тут же принялся его сосать.

Крис рассмеялся. Выглядел он счастливым, Ида сразу заметила особую ауру, окружавшую его и Кэт.

– Да, Кэт окрестила его! – заявил Крис, и его рука совершенно естественным образом коснулась спины Кэт. – Скажи, Кэт, посмотрим, знает ли Ида, что означает это имя.

Только что та стояла неподвижно, но вдруг отодвинулась от него. Она сделала это небрежно, словно прикосновение Криса ничего для нее не значило, но Ида заметила тень, промелькнувшую у нее на лице.

– Ах, это все глупости, – сказала она. – Я назвала его Кихи – поцелуй. Потому что это белое пятнышко у него на лбу похоже на сомкнутые для поцелуя губы.

Чтобы разглядеть это, потребовалась бы недюжинная фантазия.

– Он хорошенький, – улыбнулась Ида, посчитав нужным что-нибудь сказать.

Она была уверена, что в эту ночь между ее подругой и Крисом что-то произошло, и не знала, может ли это одобрить. Может? Или имеет право? Ида поняла: ей безразлично, что подумали бы на этот счет члены общины Рабен-Штейнфельда. Молодая женщина решила радоваться за Кэт, если, конечно, есть чему радоваться. Однако счастье Кэт омрачилось снова. Когда Крис попытался накрыть ее руку ладонью, она отодвинулась и вместе с Идой направилась к овцам.

– Помочь тебе подоить их? – спросила Кэт.

Она видела, что после ночи с мужем ее подруга едва может ходить. А для того, чтобы подоить овец, потребуется недюжинное проворство.

Ида с подавленным видом кивнула:

– Да, было бы хорошо. Но давай возьмем с собой детей. Не хочу, чтобы они проснулись, когда никого из нас не будет рядом. Они очень устали и все время хнычут. Ночка сегодня выдалась беспокойная.

Оттфрид хвастался тем, как провел ночь с Идой, перед Крисом, не проявлявшим к его словам никакого интереса, а также Карлом, который от этого испытывал едва ли не физическую боль. А в это время Ида осторожно расспрашивала подругу о том, что произошло между ней и Крисом, и поражалась тому, как свободно отвечала ей Кэт.

– Это было чудесно, – негромко сказала она. – Божественно! Думаю, для нас обоих. Но, конечно же, это не должно повториться.

– Почему? – вырвалось у Иды, хотя она как добрая христианка должна была знать ответ на этот вопрос.

Однако Кэт – не добрая христианка. Да и сама она… Сегодня Ида поймала себя на том, что перестала молиться. И даже хуже: вместо того чтобы умолять Бога избавить ее от мучений хотя бы этой ночью, она все время думала о Карле – рыцаре-спасителе в сверкающих доспехах.

– Я хочу сказать, тебе ведь не стыдно. Ты не считаешь это грехом. И у маори это тоже позволено. Тогда почему ты не хочешь повторить это снова?

Кэт взяла ведро для молока и присела перед овцематкой.

– У маори я могу делать все что хочу, ведь я свободна. Но то, что делает Крис, у них тоже считается прелюбодеянием. Все может закончиться ужасно. Достаточно вспомнить историю о Купе, который убил мужа Куру-маро-тини. Конечно же, Джейн не убьет меня, скорее начнет оскорблять, как она это умеет, вот только… Что будет дальше? Я должна остаться здесь в роли любовницы Криса? Как его вторая или запасная жена? Открыто или тайно? Последнее вряд ли получится, он ведь от меня не отходит. И что, если я опять забеременею? Пусть тогда Джейн растит ребенка, как ты растишь Линду? Не думаю, что она согласится на это, и я ей своего ребенка не отдам. Это значит, что ребенок будет незаконнорожденным, как я. А я не хочу, чтобы мои дети так жили. Нет, Ида, я сегодня же пойду к нгаи таху и спрошу, примут ли они меня. Я люблю Криса, но именно поэтому должна уйти. Это невыносимо, с этим нужно покончить.

Те Хайтара и совет старейшин внимательно выслушали просьбу Кэт. Она обратилась к Макуту, одной из самых пожилых знахарок, и попросила провести переговоры в соответствии с традицией. Престарелая тохунга, невысокая морщинистая женщина, умевшая внушить любому глубочайшее уважение, пригласила ее в дом для собраний. И теперь Кэт сидела в неудобной позе перед мужчинами и женщинами маори, готовая отвечать на вопросы.