– Не надо! – хором взмолились мы.

– Ночь на дворе! Люди спят, – сварливо заметил я. – Ты чего? Хочешь, чтобы они так и не проснулись?

– Вот ведь нынешняя молодежь, – философски заметил Малур, обращаясь к нашему старшему. – Ничего не воспринимает на веру. Представляете, когда я им дворец показывал, они все диковинки раскритиковали.

– Ну что же ты хочешь, уважаемый Малур? – вежливо ответил тан Тюрон. – Ведь это диковинки людские, а они, лоботрясы этакие, давно уже вышли за пределы человеческих возможностей. А некоторые изначально были выше их.

– Самый высокий – это я, – счел своим долгом заметить Тартак.

– Нет, ну куда это годится? – возмутился Тимон. – Я задал вопрос. Зачем вы побежали в пустыню?

– Не зачем, а за кем, – поправил Малур. – Я теперь понимаю, что это был кара–шрот, магическая сущность.

– Ну и что, что магическая сущность? – удивился Фулос. – Она что, такая страшная, что от нее надо бежать?

Харос недоуменно покачал головой.

– Не от нее, – поправил Малур, – а за ней. Каждый из нас увидел что–то необъяснимо прекрасное, манящее и бросился в погоню, ибо устоять перед этим невозможно. Вот так люди бегут–бегут, а потом падают и умирают.

– Но вы–то живы… – Морита недоверчиво смотрела на придворного.

– Живы, – не стал тот спорить. – Оно неожиданно исчезло. Мы очнулись среди пустыни и услышали страшный рев…

Тартак грозно нахмурился.

– …Простите, прекрасное пение, – поправился Малур. – Мы пошли на звук – громкий звук, надо заметить, и вышли к вам.

– А почему же мы тогда не побежали? – удивилась Аранта.

– Не знаю, – пожал плечами Малур. – Может быть, на вас это не действует, потому что вы из другого мира. А может, то, что вы маги, сыграло какую–то роль.

– Ладно, молодежь, все это, конечно, очень интересно и захватывающе, но давайте ложиться спать! – похлопал в ладоши тан Тюрон. – Завтра рано вставать, а время уже позднее. Мы и так выбились из графика.

Глядя в ночное звездное небо, слушая сонное посапывание прижавшейся ко мне Аранты, я раздумывал над своей второй ипостасью. Как я понимаю, где–то у меня в голове есть еще один «я». Этот «я» – дракон. Но я же ничего о нем не знаю. То есть я ничего не знаю о себе? Как хорошо и просто было раньше! Был один я. А теперь? Это что же такое получается? Любые мои мысли будет слышать кто–то еще? Но этот «кто–то» – это же я и есть!

«Ссслушшшай! Не морочччь голову! Не мешшшай мне ссспать! Всссе сссамо сссобой расссосссетссся. Ссспи!» – раздался сонный голос у меня в голове.

Вот только раздвоения личности мне и не хватало! Даже и мысли лишней не подумай!

Мы подошли к горам. Сначала, как и положено, начались холмы предгорья. Они тянулись недолго. У этих гор было какое–то короткое предгорье. Впрочем, я не специалист в данном вопросе. Может, так оно и нормально. Потом начались собственно горы. Если глаз и мечтал отдохнуть от однообразия пустынных ландшафтов, то тут его ожидал полный облом. Горные ландшафты особыми изысками не отличались и были так же однообразны. Та же пустыня, только поставленная вертикально. Да еще и грозящая рухнуть нам на голову. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление от каменных глыб, нависших над ущельем, по которому мы двигались.

Пленные компактной и печальной кучкой рысили впереди каравана. Их подгоняли два орла из охраны. Приходилось даже охлаждать их рвение, поскольку, желая отыграться за пережитые неприятные ощущения, охранники относились к пленникам с особым вниманием и особой «симпатией», на демонстрацию которой не скупились.

Через несколько часов пути мы вышли к первой долине и первому поселению в ней.

Его обитатели сразу смекнули, что этот караван необычен. Ну разве у обычного каравана может быть такой красивый и обаятельный тролль? И разве этот тролль не виден еще издалека? Вышедшие было встречать нас мирные поселенцы с «радостными» от испуга криками бросились по улицам, оповещая тех, кто еще не знал о нашем прибытии, что надо скорее спасаться, то есть радоваться. По возможности, конечно.

Во всяком случае, именно так я понял речь Малура, пытавшегося объяснить Тартаку, почему это люди при нашем приближении разбегаются, как тараканы. Мы, скрытно хихикая, согласно кивали головами.

Тролль принял эту белиберду благосклонно и даже рявкнул что–то приветственное, залихватски взмахивая своей палицей, чем только увеличил количество участвующих в забеге. Даже какая–то старушка припустила так, что иная молодка позавидовала бы.

Караван прошел это селение без остановки, которая намечалась в другом, более крупном поселке с интересным названием Виновгорло. Особый интерес это название вызывало у наших братцев. Они затеяли настоящий диспут, гадая, насколько оно может соответствовать содержанию. Но в этом поселке был караванный двор, что и являлось определяющим обстоятельством.

По дороге появилась зелень. Сначала это были отдельные островки травы. Потом возникли и чахлые кустики. Чем дальше, тем больше. Как–то незаметно к караванной дороге присоединился ручей, сначала слабенький, но набирающий силу от вливающихся в него таких же ручейков. Зелень становилась ярче. Уже и деревья начали попадаться. А еще через некоторое время мы уже двигались в зеленом коридоре.

Вот это другое дело! Я спрыгнул со своего шаршура и нарвал ярких и необычных цветов. Потом вскарабкался к Аранте и преподнес ей этот букет. Странное дело, как все–таки девушки любят, когда им дарят цветы. Аранта при всем своем бойцовском характере так благодарно посмотрела на меня, что мне захотелось оборвать все цветы, которые еще нам встретятся на пути. Хотя, пожалуй, это будет слишком.

По мере приближения к поселку тан Тюрон уговорил тролля спуститься с помоста и размять ноги. Понятно, что настоящая причина такой просьбы была иной. Наставник просто не хотел, чтобы вид нашего Тартака вызвал такую же панику, как и в предыдущем поселке. Тролль хоть и пробурчал что–то недовольное, но совету последовал. Как только он спустился на грешную землю, караван стал похож на обычный. Пропал, понимаете ли, элемент неординарности. Да, как–то без белоснежной башни не то…

Из–за поворота дороги выплыл первый шаршур встречного каравана, а за ним толпа хмурых вооруженных людей. Этот караван следовал в Радун. Им предстояло пересечь пустыню. Увидев нас, они остановились. То же сделали и мы. Переговоры, по заведенной традиции, начали вести караванщики. Наш – радостный, встречный – унылый.

Сойдясь на середине расстояния между стоящими караванами, они раскланялись, постелили коврики и, усевшись на них, начали чинную беседу. В руках появились пиалы для непременного в таких случаях калемаса. Мы терпеливо ждали. Традиции есть традиции. Их нарушать без особой нужды не стоило. Оставалось только надеяться, что встречных караванов будет не много. Иначе мы долго, очень долго будем добираться до портового города.

Я увидел, как по ходу разговора лицо встречного караванщика светлело. А когда наш жестом руки указал на пленных, то совсем расцвело. Но потом на нем появилось озабоченно–расчетливое выражение. Он–то, сердечный, выложил довольно крупную сумму за охрану. А зачем она в таком случае? Нет, этим купеческим душам решительно невозможно угодить! Купцы есть купцы!