Вскоре после этого на принца Астурийского донесли как на заговорщика, он был арестован, а его друзья были высланы. У него нашли множество заметок, которые выдавали вымогательства князя Мира. На всем этом и было построено обвинение в заговоре. Королева преследовала своего сына с ожесточением, и принца Астурийского должны были судить, как вдруг от Бонапарта были получены письма, из которых следовало, что он не желал во время процесса упоминания о браке принца Астурийского. Так как именно на этом пункте желали построить главное обвинение в заговоре, то от суда пришлось отказаться. Князь Мира хотел показать свою снисходительность, поэтому просил и добился прощения принца Астурийского. Карл IV написал императору обо всем этом деле и о своей линии в нем, и Бонапарт сделался судьей и советчиком в распрях, которые до сих пор с успехом содействовали его проектам.

Все это произошло в октябре 1807 года.

Между тем наши войска вступили в Испанию. Испанцы, удивленные этим нашествием, довольно громко роптали и жаловались на слабость своего государя и на измену со стороны фаворита. Спрашивали себя, почему испанские войска были посланы на границу Португалии, так далеко от центра королевства, который был оставлен без всякой защиты. Мюрат шел к Мадриду. Князь Мира послал к нему в Фонтенбло курьера, чтобы получить последние инструкции. Этот человек повидался с Талейраном, который сообщил ему о заблуждении князя Мира и дал ему понять, что трактат, только что подписанный в Фонтенбло, совершенно уничтожает испанское могущество. Посланник, пришедший в ужас от всего того, что узнал, тотчас же возвратился в Мадрид и своим рассказом открыл глаза князю Мира, который понял, как был обманут. Но было слишком поздно.

Тогда призвали обратно войска и хотели последовать примеру принца Бразильского и покинуть континент. Двор отправился в Аранхуэс; но эти приготовления не могли быть совершены в такой тайне, чтобы о них не узнали в Мадриде. Брожение в городе усилилось при известии о приближении Мюрата и возможном бегстве короля. Вскоре это брожение разразилось восстанием; народ толпами направлялся к Аранхуэсу. Король был арестован в своем дворце, дом князя Мира был разграблен, этот последний посажен в тюрьму; с большим трудом ему удалось спастись от ярости толпы. Короля Карла IV заставили удалить своего фаворита и изгнать его из Испании. На другой же день испуганный король отрекся от престола в пользу своего сына – потому ли, что считал себя слишком слабым, чтобы управлять страной, или, может быть, потому, что оппозиционная партия ловко сумела принудить его к этому.

Все произошло в нескольких лье от Мадрида и в присутствии Мюрата, который расположил здесь свою главную квартиру. Это событие изменило все проекты Бонапарта. Он увидел, что может лишиться плодов интриги, которая велась в течение шести месяцев. В Испании должен был править молодой принц, который, по-видимому, был способен на решительный поступок. Казалось, испанский народ ревностно будет служить государю, который, несомненно, поставил своей целью освобождение Испании. Наши войска были встречены в Мадриде с неудовольствием. Мюрат был вынужден прибегать к строгим мерам для поддержания порядка; надо было изменить тактику и, прежде всего, приблизиться к театру, где разыгрывались все эти события, чтобы лучше судить о них.

Именно поэтому император решился приехать в Байонну. Он уехал из Сен-Клу 2 апреля, довольно холодно расставшись с Талейраном и не сообщив ему ничего о своих проектах. В «Мониторе» было сказано, что император желает посетить южные департаменты, и только 8 апреля, не давая никаких подробностей о том, что совершалось в Испании, нам сообщили, что императора желали видеть и даже ожидали в Мадриде.

Императрица, любившая путешествовать и не желавшая расставаться с мужем, добилась позволения поехать вслед за ним и присоединилась к нему в Бордо.

Мне было ясно, что Талейран озабочен и недоволен этим путешествием. Я склонна верить, что уже давно, из ненависти к Мюрату и из-за каких-то планов, которых я не знала, он содействовал партии, руководящей принцем Астурийским, и видел, что его отстранили, что в первый раз Бонапарт старается обойтись без него.

В Париже ничего не понимали из всего того, что происходило; официальные статьи в газетах были мрачны. От императора можно было ожидать всего, но он начинал пресыщать даже любопытство; притом испанский правящий дом не возбуждал большого интереса. Поэтому сначала очень мало беспокоились и просто ждали, что время прольет некоторый свет на происходящие события. Франция слишком привыкла к тому, что Бонапарт пользуется ею только ради своей собственной политики и своего тщеславия.

Между тем Мюрат, знавший о некоторых проектах императора и видевший, что из-за отречения Карла IV рухнули многие его планы, стал действовать в Мадриде с вероломной ловкостью. Он не признал принца Астурийского и немало содействовал тому, чтобы старый король стал думать о возвращении своей короны.

Испанцы признали отречение своего короля и радовались освобождению от ига князя Мира. В Мадриде особенно были раздражены присутствием французов и их сухими отношениями с юным государем, и Мюрату удалось сдержать зарождающееся брожение только при помощи строгости, которая была нужна в его положении, но сделала нас окончательно ненавистными.

Император, приехав в Байонну, остановился в замке Маррак, расположенном в четверти мили от этого города. Он не был еще уверен в том, что получится из его интриги, надеялся на поездку в Мадрид как на последний ресурс, но твердо решил не уступать возможности воспользоваться плодами затеянного предприятия. Никто из его окружения не был посвящен в его тайну, он заставлял всех действовать, не открывая ничего никому. В рассказе аббата де Прадта о революции в Испании можно найти любопытные заметки и справедливые наблюдения относительно того, до какой степени император умел окружать тайной все свои планы. Аббат был в то время епископом Пуатье. Проезжая мимо этого города, император увез его со свитой, зная, что у аббата есть склонность и способности к интригам, и надеясь, что сумеет его использовать.

Я слышала от лиц, участвовавших в этом путешествии, что пребывание в Марраке было очень скучным и все желали одного – чтобы все поскорее закончилось и можно было бы возвратиться в Париж.

В Мадрид был тотчас послан Савари с приказанием привезти принца Астурийского любой ценой. Он исполнил свое поручение с точностью, которая была ему свойственна и которая не позволяла размышлять о приказаниях и способах их исполнения. Седьмого апреля Савари посетил принца Астурийского в Мадриде и объявил ему о поездке императора в Мадрид как о верном факте, а затем стал вести себя как посланник, который явился, чтобы приветствовать нового короля, обещая именем своего государя, в случае дружеских отношений, не вмешиваться ни в какие дела Испании. Затем он начал говорить, что переговоры сильно подвинутся вперед, если принц пойдет навстречу императору, который, как уверял Савари, вскоре приедет в Мадрид. Современников очень удивило, как, вероятно, удивит и последующие поколения, то, что Савари удалось убедить принца Астурийского и его двор в необходимости этого путешествия. Говоря правду, невозможно сомневаться в том, что этот совет сопровождался угрозой и несчастный принц был завлечен в западню посредством самых многочисленных козней, и притом с разных сторон. Ему, несомненно, дали понять, что он может купить свою корону только этой ценой; его заманивали надеждой. Сначала не было и речи о том, чтобы перейти границу.