Инферно — ад, его суть — безысходность. Эволюция жизни на Земле как страшный путь горя и смерти — так её понял Ефремов, больше других имеющий право на подобные интерпретации. Мы редко задумываемся над этим и вряд ли в полной мере можем представить бездну страдания возникшей миллиарды лет назад органической жизни. Слово «никогда» — символ безысходности — недаром очень часто встречается в произведениях Ефремова. Любое действие с благими мотивами должно опираться на понимание происходящих процессов. Теория инфернальности — это свод фактов и наблюдений за миллиардами лет естественного отбора.

В неустроенном человеческом обществе природная закономерность достигла своего крайнего выражения. Двойное инферно превратилось в так называемую Стрелу Аримана, бьющую уже только по лучшим. Разговаривая с диктатором, Фай Родис старается объяснить суть бьющей по Тормансу угрозы: «Каждое действие, хотя бы внешне гуманное, оборачивается бедствием для отдельных людей, целых групп и всего человечества. Идея, провозглашающая добро, имеет тенденцию по мере исполнения нести с собой всё больше плохого, становится вредоносной».

Поразительно точно описание интеллигенции нашего времени: «Учёный тех времён казался глухим эмоционально; обогащённый эмоциями художник — невежественным до слепоты». Примерим эти рассуждения к себе. Немалое мужество требуется порой для этого. Количество правды, которое человек может вынести, не озлобившись, — самый точный показатель духовной зрелости…

Что же остаётся уделом тех, кто вынужден существовать в навязанных условиях? Проблема искренности в отношениях к миру, доходящей в своих крайних проявлениях до юродивости, со времён Пушкина является ключевой для русской литературы. Подчинённость «правилам» и «манерам» едва не растерзала Онегина, поглотила душевные силы Печорина. В произведениях Гоголя маска окончательно завладевает душой человека. Романы Достоевского и Толстого — отчаянный протест против демонического в своей ненасытности лицемерия масок. Вспомним «Балладу о манекене» Высоцкого — реакция взаимодействия гениальной чуткости поэта с угрозой, подчиняющей себе все слои общества. Ефремов выступает продолжателем важнейшей традиции русской культуры, для которой первостепенное значение имеет поиск истины, борьба против лжи, утверждение надличностного смысла бытия. Тех, кто жил в прошлом без маски, — называли святыми или дураками. Так сказала Фай Родис.

Две стороны жизни — внешняя и внутренняя — порой настолько отчуждаются друг от друга в нашем мире, потуги глубинного «я» докричаться до поверхности личности подавляются с такой интенсивностью, что реальный живой человек превращается в робота. Выдающийся психолог-гуманист Эрих Фромм писал, что если в XIX веке умер Бог, то в XX умер сам человек.

На планете Торманс, которую местные жители называют Ян-Ях, первое, на что обращают внимание звездолётчики, — поразительно бедный язык тормансиан. Мы пользуемся языком автоматически, и поначалу может показаться, что языковое богатство второстепенно, — взгляд с трудом обращается на самое привычное. Более пристальное рассмотрение показывает глубокую взаимосвязанность культуры того или иного общества с языком, на котором оно разговаривает. Как выразить любовь, если мало слов, которые её описывают? В то время как в ЭВР их «более пятисот, — ответила не задумываясь Родис, — триста — отмечающих оттенки страсти, и около полутора тысяч — описывающих человеческую красоту. А здесь, в книгах Торманса, я не нашла ничего, кроме убогих попыток описать, например, прекрасную любимую их бедным языком. Все получаются похожими, утрачивается поэзия, ощущение тупится монотонными повторениями».

И это неудивительно, ибо откуда в бедной душе богатство чувств? Людям Земли казалось странным не только это. Услышав наполненное руганью выступление одного из «вождей», они долго не могли перевести его речь. Фай Родис определила ругань как «слова на низком уровне развития психики, считающиеся оскорбительными для тех, кому адресованы».

В Древней Греции нашему слову «поцелуй» соответствовало восемь различных слов. Существовала тщательная градация видов любви. Обобщающее слово — важный этап развития языка, но оно не должно уничтожать разнообразие, а лишь вносить иерархию. Человек придумывает много слов для описания того, что его по-настоящему волнует. Мы можем наверняка утверждать, что эллинов волновали поцелуи. А наших современников больше волнуют автомобили и деньги. Но всегда существует и обратная связь. Богатые чувства немыслимы без умения их выразить. Иначе им просто не на чем обосноваться. Непонятые, неосмысленные, они никогда не дадут полноты и отточенности переживаний — и это зерно будущих конфликтов между эмоциональной и рациональной сторонами жизни. Надо иметь материал, те кирпичики, с помощью которых происходит осмысление, — слова.

Подобно тому как «широта выбора генетических сочетаний обеспечивала бесконечность жизни без вырождения, то есть беспредельное восхождение человечества», многообразие словарного запаса обеспечивает и развивает тонкость переживаний. Выбор слов велик, но нет и невротической болтовни, каждое слово веско и ценно, словно редкоземельный элемент.

Язык — своеобразная «тень» общества, потому что это главное средство общения. Насыщенная энергетичная жизнь людей ЭВР явилась твёрдым основанием для богатства и разнообразия языковых структур. Со временем происходило и обратное воздействие: языковой потенциал повышал и утоньшал впечатлительность, увеличивал осязаемость и ясность эмоциональной жизни, что влекло за собой обязательную необходимость ещё большего физического совершенства, дабы избежать ухода в мир собственных переживаний и инфантильности восприятия внешнего мира. Мощный, здоровый организм никогда не позволит человеку потерять интерес к окружающему, это своеобразная антенна, принимающая всё усиливающийся поток сигналов — материал для эмоций. Так закольцованы в единый процесс вроде бы совершенно различные стороны жизни. Всем знакомы песочные часы — символ стягивания каналов, насильственный застой массы песчинок. Физическое, эмоциональное и ментальное кольца в человеке должны соответствовать друг другу во избежание перекоса развития и искажения картины мира. Только свободный обмен энергиями рождает быстрое продвижение вперёд. Оттого неудивительно, что даже по сравнению с людьми «Туманности Андромеды» люди «Часа Быка» внешне ещё более совершенны. Это показано отчётливо на примере двух выдающихся женщин — Веды и Фай: «Фай Родис отражала ещё одну ступень повышения энергии и универсальности человека, сознательно вырабатываемой в обществе, избегающем гибельной специализации». Физической мощи Родис удивляется и скульптор Гахден, а она ему отвечает чеканной формулировкой: «Чтобы стать матерью, я должна по сложению быть амфорой мыслящей жизни, иначе я искалечу ребёнка. Чтобы вынести нагрузку трудных дел, ибо только в них живёшь полно, мы должны быть сильными, особенно наши мужчины. Чтобы воспринимать мир во всей его красочности и глубине, надо обладать острыми чувствами».