Одежда Лаптева была изодрана в клочья, тело сильно изранено. Он харкал кровью. И тем не менее каким-то чудом уцелел. Хрупкий с виду, этот парень был скроен на удивление прочно. И ему было не привыкать попадать под жернова, его и раньше били неоднократно. И он очень быстро приходил в чувство.

Между тем поставленные сторожить пленников охранники издевались над ними: они кидали в яму человеческие инскрименты и сами мочились, осыпали русских оскорблениями, говорили, что вскоре неверных отдадут палачу:

– Он вымотает ваши кишки, чтобы напоследок развязать ваши языки.

На самом деле для пленников пытка уже началась: их мучила жажда и они задыхались в пыльной зловонной яме. Гранит истекал кровью. Но нечего было и думать, чтобы попросить у этих негодяев хлеба или воды. Одиссей, как мог, перевязал товарища по несчастью, порвав на бинты рукава гимнастёрки. А вот утешать и подбадривать комиссара не требовалось. Едва живой, он сам взялся агитировать находящихся поблизости басмачей. Даже не видя своих слушателей, Лаптев завёл с ними разговор:

– Дураки вы, дядьки! – ещё с трудом, кривясь от боли и, утирая рукавом льющуюся изо рта кровь, выкрикнул Гранит на звук близких голосов. – Сами то вы, небось, голодранцы-бедняки, а служите баям! Они и их прислужники – муллы вам головы задуривают, говорят, что советская власть – власть безбожников, а сами думают только о том, как вернуть свои реквизированные земли, да заставить таких как вы пахарей снова гнуть на них спины!

Вскоре на краю ямы появился свирепого вида кривоногий жирный басмач с длинным кривым шрамом через всё лицо, который надвое разделил его переносицу и верхнюю губу.

– Твоя власть – скоро каюк! Наш Джунаид, да благословит его тысячу раз Аллах, послал послов во все страны мира. Скоро к нам на помощь придут афганцы, а потом и англичане. Тогда мы прогоним русских.

– Подожди, Италмаз, пусть урус скажет, – попросил появившийся на краю ямы другой басмач – в залатанном халате с очень тёмным морщинистым худым лицом – по всему видно, бедняк, подневольно мобилизованный в банду. – Англичан ещё долго ждать придётся, да и что хорошего нам от них ожидать. А его власть, я слышал, землю раздаёт крестьянам, инвентарь, быков. И всё бесплатно.

– За такие слова бек тебе полный живот бесплатной землёй набьёт! – замахнулся на подошедшего тот, которого звали Италмаз. Бедняк съёжился, вздохнул и отошёл от зейдана.

Пленники стали слушать их продолжающийся разговор.

– Ты о земле мечтаешь, Гонур – судя по насмешливому уверенному голосу уже более миролюбиво говорил сослуживцу-крестьянину толстяк. – А солдат должен мечтать о богатой добыче и о бабах. У тебя ведь даже жены нет.

– Кто за такого бедняка, как я выдаст свою дочь! – уныло ответил ему сослуживец. – Вот и коротаю свой век в бобылях.

– А ты будь попроворнее, когда есть возможность пограбить! А то всегда прибегаешь к дележу последним, когда всё лучшее уже разобрали другие.

– Охота мне нагайкой по лицу получить от таких ловких джигитов, как ты! Вы ведь как поживу видите, готовы в горло вцепиться всякому, кто окажется рядом.

– Если не умеешь наворовать барахла на калым, тогда укради себе женщину – чавкая, с набитым ртом посоветовал толстяк.

Голос бедняка стал мечтательным:

– А и вправду говоришь, хорошо бы сейчас сделать налет на какую-нибудь станцию. Я бы захватил себе русскую жену!

– Я тоже хочу русскую женщину! – вступил в разговор кто-то третий.

– Ты, Джумадурды, лучше гляди, что делает твоя теперешняя жена, – перебивает его чей-то насмешливый голос. – А то пока ты о другой бабе мечтаешь, твою заскучавшую Набат вместо тебя кто-нибудь приласкает.

Все засмеялись. Разговор у охранников пошёл о совершённых ими удачных грабежах и будущих налётах, сулящих богатство и женщин. Каждый вспоминал, когда ему в прошлом везло на трофеи, и загадывал, чего бы он ещё хотел получить за свою службу беку.

– Вот подождите немного, – разжигал энтузиазм товарищей постоянно жующий толстяк. – Вскоре наш бек станет привить всем этим краем, и тогда каждому своему воину за верную службу пожалует по кишлаку и ещё впридачу рабов из пленных большевиков и их родни. Все мы тогда станем баями!

Такие обещание привели стражников в благодушное настроение. Кто-то из них даже опустил на верёвке в яму кувшин с водой из выдолбленной тыквы, и кинул лепёшку.

– На, пожрите, русские собаки! А то сдохните раньше, чем вас поволокут на пытку – крикнул «милосердный» страж, впрочем, без особой злобы.

Даже всего несколько глотков воды и кусок хлеба прибавили Одиссею сил. Голова прояснилась и сразу возникла мысль о побеге. Луков прошептал на ухо товарищу:

– Как думаете, можно выбраться отсюда?

Комиссар внимательно огляделся и сказал:

– Если до ночи нас не освежуют, как баранов по случаю прибытия бека, как обещал этот кривоногий хряк, то можно попробовать. Я подсажу тебя, чтобы ты смог выбраться. Попробуешь проползти под носом у охранников, может тебе и повезёт.

– А как же ты?!

– А я останусь ждать бека, – криво улыбнулся комиссар. – Уж больно охота заглянуть в глаза настоящему оборотню… И потом мне сейчас далеко не уйти, видишь, как эти поедатели плова меня отделали.

– Искромсают они тебя, на куски порвут, как голодные волки – после короткого молчания сказал Луков. – Давай всё-таки попытаемся вместе уйти, я тебя на себе понесу.

– Ты прямо как святой – усмехнулся комиссар. – Впрочем, спасибо за солидарность. Но у тебя и одного уйти то шансов немного, а со мной на горбу ты и ста шагов не пройдёшь.

– Тогда и я остаюсь! – сказал, как отрезал Одиссей. – Если уходить, то вместе.

– Брось дурака валять! – рассердился комиссар. – Опять из тебя интеллигентское чистоплюйство попёрло. Спасайся, если шанс представиться. Будь я на твоём месте, я бы не колебался…

– Всё равно, один не пойду! – твёрдо повторил Луков.

Они замолчали. Разговор басмачей тоже умолк. Часть из них то ли заснули, то ли куда-то ушли. Лишь один голос заунывно тянул тоскливую бесконечную песню.

– Помнишь те книги, что я получил в Ташкенте? – снова заговорил комиссар. – Ну которые доставили самолётом из Москвы.

Одиссей кивнул. Он вспомнил, как Лаптев желая доказать, что он действительно предлагал англичанину книгу, а не краденную карту, принёс свою торбу и достал из неё старинный фолиант. Он был очень толстый, и от него почему-то пахло сырым подвалом. Страницы с золотым теснением были напечатаны средневековым способом – на пергаменте страниц были видны прессованные кусочки дерева. Книга была на древнееврейском.

– Ты спрашивал, зачем я просил у этого англичанина пропуск через границу? – напомнил их неоконченный разговор Гранит, и пояснил: – Вот из-за этих книг.

Это была с его стороны вспышка откровения. Похоже, зная о том, что возможно через несколько часов их ждёт лютая смерть, и не слишком веря в то, что отсюда можно бежать, комиссар хотел выговориться напоследок. Он стал рассказывать Одиссею о своём секретном задании. И было очень похоже, что это не было очередной выдумкой трепача. Оказывается Лаптев действительно получил незадолго до выхода из Ташкента секретное задание, только не от Фрунзе, а из самой Москвы! Поэтому то ташкентские начальники его и освободили из-под ареста и помогли нагнать экспедицию.