Себастьяну казалось, что он весь состоит из боли, от которой некуда было деться. Сейчас он всем своим существом ненавидел Анри Лангвада за его непомерные амбиции, за все то, что он сотворил со своим первенцем, за то, в кого он его превратил…

Ник обнял свою возлюбленную и крепко зажмурился, чтобы не видеть унылых парадных покоев семейной резиденции, а когда снова открыл глаза, они с Анной уже стояли на хорошо знакомом ковре в гостиной его собственного дома.

— Хвала небесам, ты просто прочла мои мысли! Вряд ли в доме Мортимеров нам удалось бы побыть наедине.

Он попытался привлечь Анну ближе, но она немного отстранилась и заглянула Николасу в глаза.

— Ты совсем не удивился?

— Удивился, — честно признался Ник. — Я даже испугался, но положение обязывает меня не подавать вида.

Волшебница фыркнула и принялась аккуратно развязывать его шейный платок.

— Последнее время ты работал больше обычного и совсем не отдыхал.

— Мне было одиноко. Я не находил себе места, поэтому радовался любой работе.

— Ты не должен так изнурять себя, Ники, сейчас для тебя это очень опасно.

Анна стянула с его плеч сюртук и принялась расстегивать высокий манжет официальной рубашки. Ник попытался ей помочь, но она отстранила его руки и взялась за пояс брюк.

Ника эта неспешная игра в раздевание просто сводила его с ума, поэтому он в два счета избавился от оставшейся одежды, подхватил Анну на руки и, прикинув расстояние, отказался от мысли отнести свою жену в спальню. Кушетка была ближе и привлекательней. Ник опустил молодую волшебницу на мягкое покрывало и низко склонился над ней.

— Сначала позволь показать, как сильно я по тебе соскучился, а уже потом делай со мной все, что захочешь…

Глава 3

Находясь в самом сердце Муравейника, Кэйд не мог наблюдать смену дня и ночи, только хронометр на стене подсказывал ему, какое сейчас время суток. У них предположительно было несколько дней форы, пока люди Брадота разберутся в том, что произошло, и выйдут на их след. К тому времени Изабель Лангвад должна была уже полностью прийти в себя. Но это в идеале. На самом деле кианнасах сильно сомневался, что бедная женщина когда-нибудь сумеет вернуться из сумеречной долины, в которую загнали ее сознание жестокие тюремщики. По всему было видно, что они перестарались.

Кэйд успел отмыться от болотной грязи, обследовать временное жилище, изучить пути отхода, разобрать вещи, проверить оружие и припасы, а его подопечная за это время даже не пошевелилась. Несмотря на усилия медицинской машины, Изабель оставалась синюшно бледной и какой-то застывшей.

Когда эльф в двадцатый раз подошел к мерно урчащему агрегату и не увидел никаких изменений в ее состоянии, его терпение лопнуло. Он решительно поднял прозрачный пластиковый колпак, отсоединил многочисленные манипуляторы и взял женщину на руки. Она была легкой, почти невесомой и по-прежнему не реагировала на прикосновение.

Кэйд устроил мадам Лангвад на кровати, лег рядом и прижал ее к своему телу, которое излучало ровное, мощное тепло. В венах эльфа пульсировала могучая жизненная сила, даже раны, которые обычного человека надолго вывели бы из строя, уже почти затянулись. Он позволил себе расслабиться и внимательно разглядеть женщину, ради которой сегодня рисковал головой.

Мать Себастьяна оказалась светлой блондинкой и совсем не выглядела на человеческие пятьдесят три года. Нежная, почти прозрачная кожа, пышные волнистые волосы, длинные ресницы и высокие скулы. Изабель Лангвад была изысканна и необычайно хороша собой. Кэйд подозревал, что здесь не обошлось без вмешательства ее мужа, который был помешан на совершенстве, но результат того стоил. Несмотря на явное истощение, она сохранила мягкие женственные формы и даже в мятой голубой пижаме выглядела истинной леди.

Спустя короткое время кианнасах с удовлетворением отметил, что Изабель больше не выглядит покойницей. Ее щеки и губы немного порозовели, дыхание стало более глубоким. Но самым неожиданным оказалось то, что эльфу была приятна ее близость и теплая тяжесть головы на плече. Каким-то непостижимым образом женщина из другого мира стала для него привлекательной. «Твоя судьба переменится, мой друг…» Кэйд отогнал воспоминание и поспешно закрыл глаза. Еще рано делать выводы. Их миссия не закончена, слишком многое может случиться.

Уже несколько часов Изабель спала, уткнувшись носом в плечо Кэйда и забросив на него ногу. Все это время кианнасах с поистине воинским терпением лежал абсолютно неподвижно, чтобы не потревожить ее сон. Эльфу давно следовало покинуть постель, но желание вдохнуть немного жизни в хрупкое женское тело каждый раз удерживало его на месте. Когда мадам Лангвад внезапно съежилась и одеревенела, он пожалел о том, что промедлил.

Женщина резко отпрянула от него и со всего маху ударилась спиной о стену. Подавив желание прийти ей на помощь, Кэйд медленно поднялся и отступил от кровати. Он старался не делать резких движений и держать руки на виду.

— Вам не стоит беспокоиться, мадам. Ничего страшного не произошло, вы в полной безопасности, — широко распахнутые глаза Изабель оказались золотисто-карими, прелестное лицо выражало не столько страх, сколько гнев и отвращение. Мысль о том, что ее, видимо, не раз пытались запугать или сломать, заставила Кэйда невольно напрячься. — Вы насквозь промокли и замерзли, а эта медицинская машина никак не помогала. Я использовал самый простой и надежный способ вас согреть, только и всего.

Недоверие на лице Изабель сменилось удивлением, когда она услышала в речи незнакомца явный инопланетный акцент. Она, наконец, огляделась и удивилась еще больше.

— Что это за место?

— Мы с вами в Муравейнике. Дня два-три здесь будет относительно спокойно, — видя, что мадам Лангвад все еще подозрительно косится на его голый торс, Кэйд нашарил на пластиковом стуле свою безрукавку.

Прежде чем подняться