с постели, Изабель убедилась, что она к ней не привязана, а потом, покачиваясь и спотыкаясь, обошла крохотную квартирку. Она еще нетвердо держалась на ногах, но эльф вновь не рискнул предложить ей помощь. Несмотря на мятую пижаму, растрепанные волосы и босые ноги, Изабель Лангвад держалась, как королева.

Когда она закончила осмотр, села на потертый синий стул и подняла взгляд, Кэйд почему-то ощутил стеснение в груди. Такое же сокрушительное женское очарование исходило от Моны Корвел. Но в Изабель не было той силы, что делала неотразимой Светлую госпожу, лишь спокойное достоинство высокородной леди.

— Вы мой новый тюремщик?

Несмотря на лошадиную дозу сонного зелья и длительное пребывание в клинике, мать Себастьяна не только не повредилась рассудком, но и не утратила присутствия духа. Кианнасах поставил на стол рядом с ней термокружку и упаковку пищевых брикетов.

— Нет, мадам, я приставлен охранять вас от них. Не знаю, сможете ли вы сейчас съесть то, что мой друг называет «набором для детского творчества», но пить можете смело.

Изабель посмотрела на пластиковую коробку, на которой были изображены разноцветные брусочки дневного рациона, а потом снова перевела взгляд на странного охранника.

— Тогда, кто же вы?

— Меня зовут Джеймс Макфарланд, я друг вашего сына.

Рука женщины замерла на полпути к столу.

— Какую очередную небылицу вы желаете поведать о моем сыне?

— Как ни странно, мне есть, чем вас удивить. Некоторое время назад ваш сын Себастьян воспользовался Ключом, чтобы открыть две из дюжины Дверей, и обратился к нам за помощью.

Выражение прелестного лица не изменилось, но оно мгновенно утратило все краски. Изабель побелела и покачнулась на стуле.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Простите, мне нехорошо…

Кэйд подхватил обмякшее тело и отнес мадам Лангвад обратно в постель. Больше не церемонясь, он открыл термокружку и заставил женщину сделать несколько глотков отвара из эльфийских трав. Сначала она упрямо отворачивалась и сжимала губы, но потом неожиданно покорилась и с жадностью выпила все до дна.

Несколько минут Изабель лежала неподвижно, ожидая от напитка привычного одурманивающего эффекта, но ничего подобного не произошло, голова оставалась ясной. Даже слабость больше не чувствовалась. Впервые за долгое время Изабель не боролась с сонливостью и отупляющей тяжестью в каждой клетке тела. Видимо, тюремщики решили сменить тактику. Да еще зачем-то привезли ее в Муравейник…

Но откуда у них новая информация? Неужели она сама невольно проговорилась? И вдруг до нее дошло, что свою последнюю фразу этот самый Джеймс произнес на древнем языке! Кожа Изабель покрылась ледяной испариной. Когда она рискнула вновь открыть глаза, ее «охранник» сидел верхом на стуле, опираясь руками на спинку, и невозмутимо смотрел на нее темными мятежными глазами.

На нем были брюки из материала, подозрительно напоминающего натуральную кожу, невероятно дорогие ботинки и короткий камзол без рукавов. Ни вышивки, ни тесьмы, ни украшений, только татуировки в виде широких браслетов на мускулистых предплечьях и впечатляющий набор оружия.

Джеймс Макфарланд со своими длинными волосами, собранными в простой хвост, выглядел загадочно, экзотично и имел черты какой-то неизвестной ей расы. К тому же имя ему совершенно не подходило. Изабель вспомнила, как проснулась в крепких мужских объятиях, как замечательно от него пахло, и в ее душе шевельнулась робкая надежда…

— Вам лучше? Можете пока ничего не говорить, просто слушайте.

Древним языком он владел в совершенстве, и, спустя короткое время, Изабель перестала притворяться, что ничего не понимает. Слишком неожиданными и важными оказались новости, которые она от него узнала. Придумать такое похитивший ее Филипп Брадот не смог бы и за сто лет усиленной работы ума. История была чересчур правдивой для дешевых придумок, которыми ее потчевали в клинике.

— У нас есть всего пара дней, чтобы вы пришли в себя и немного окрепли, а потом вас перевезут в новое убежище. Там вы сможете увидеться с Себастьяном.

— А моя дочь?

— Она присоединится к вам позже, когда мы устраним угрозу повторного похищения.

— Так Николас Холдер мой племянник? Глядя на него, я должна была догадаться, ведь он так похож на Дели! Сын Де-Ара, просто невероятно! Бедная сестричка…

Изабель вдруг почувствовала прикосновение мужской ладони, которая успокаивающе погладила кисть ее руки. Ладонь оказалась твердой, чуть шершавой, ласка была мимолетной, но по коже почему-то побежали мурашки.

— Здесь вещи, которые собрал для вас Бек, — Макфарланд поднялся и поставил на стул дорожный саквояж с ее собственной монограммой. — Себастьян хотел передать записку, но мой друг решил, что вы сочтете ее фальшивкой.

— Ваш друг работает в правовом департаменте?

— Хуже, в службе безопасности.

— А как вас зовут на самом деле?

Мужчина долго смотрел на Изабель, что-то прикидывая про себя, а потом принял решение.

— Зовите меня Кэйд. Николас просил передать, что это дом вашей сестры, значит, и ваш тоже. Я буду на кухне, — он коротко кивнул и вышел.

Оставшись одна, Изабель обеими руками вцепилась себе в волосы и по привычке свернулась в клубок, пытаясь осознать все, что услышала. Неужели Себастьяну действительно удалось найти пещеру на Фроме и попасть в Зал Совета? Да еще привести с собой помощь! Почему родители обманывали ее столько лет, зная, что она не единственная, кто хранит семейную тайну? Анри Лангвад действительно больше не вернется? Так она теперь вдова?..

Ужас и восторг теснили ей грудь, отнимая дыхание. Только бы все это не оказалось очередным наркотическим бредом, только бы не проснуться снова в безликой белой комнате… Изабель вскочила, схватила саквояж и поспешила в душ, чтобы смыть с себя все уродство и безысходность, в которых она жила долгие, долгие годы.

Кэйд сидел за поцарапанным пластиковым столом и смотрел, как мадам Лангвад с завидным