Кукушка кукует на дубе во дворе, а глухой стук барабанов смолкает.

Мужайся, рыцарь Нильс, будь храбрым до конца.

Меч падает, и в тот же самый миг из леса доносится звук боевой трубы. Как страшно разносится он над лесом и озером, как страшно вторит ему эхо в горах. Слышишь стук копыт, ржание коней, слышишь бряцание копий и мечей? То скачут королевские конники, колышутся перья на шлемах, блестят доспехи на солнце. Берегись коварный герцог, готовься к битве! Со страхом смотрит герцог на королевское войско, он хохочет, и хохот его страшен:

— Опоздали, люди добрые, опоздали, нет больше короля Магнуса. Поворачивайте коней да скачите домой. Теперь я король этого королевства.

Едва он успел вымолвить эти слова, как увидел такое, отчего у него кровь застыла в жилах. Святая сила, кто это едет впереди всех на белом как снег жеребце? Чьи это волосы светятся золотой шапочкой на солнце? У кого такие печальные глаза? Неужто он воротился с того света, неужто передо мною привидение?

Нет, вероломный герцог, перед тобой родич твой, король Магнус, жив и невредим. Трепещи же, черная душа, моли небеса о прощении!

Жестокой была битва в то кровавое июньское утро, когда пал замок Вильдгавель, и герцога постигла кара. Стрелы летят так густо, что небо потемнело, к крепостным стенам приставляют осадные лестницы, разгоряченные кони плывут через пролив. Звонит осадный колокол, вот замок загорелся, дым закрыл солнце. Герцог умирает со стрелой в груди… Так окончил жизнь этот жестокий злодей!

Замок должен исчезнуть до захода солнца. Его разберут камень за камнем и сровняют с землей. О, мрачный замок, пришел конец твоей саге! Исчезни с этого зеленого холма!

Но вот бой окончен, и все затихло. Король Магнус стоит, роняя слезы, на том месте, где рыцарь Нильс отдал свою молодую жизнь за жизнь короля. Вокруг столпились рыцари, одолевшие врага. Плача, король говорит им:

— Рыцарь Нильс из Дубовой рощи. Запомните навсегда это имя! В его руках была судьба королевства!

Жил-был мальчик в лесном хуторе. Мальчика звали Нильсом, а хутор прозывался Дубовой рощей. Однажды этот мальчик тяжело заболел. Семнадцатого июня под вечер его оставили в доме одного. Ему стало совсем плохо, и когда мать вернулась с выгона, где доила корову, он лежал в бреду. Мать решила, что он умрет и никогда больше не увидит восход солнца и цветущую землю. Всю ночь он лежал, точно неживой. Но ранним утром восемнадцатого июня он открыл глаза совсем здоровый. То-то радости было в бедном домишке торпаря! Мать, отец, младшие братья и сестры столпились у его постели в чистой горнице, радуясь, что он жив. Мать подняла штору и впустила в горницу утреннее солнце. Братишки и сестренки принялись потчевать его земляникой, они нарвали её в лесу и нанизали на соломинку, радуясь» что Нильс живой и может съесть первые земляничинки.

— Мы нашли их на пригорке подле Королевской пещеры, — рассказали они. — А теперь возьмем лодку и поплывем на Вильдгавельхольмен поглядеть, может и там ягода поспела. Помнишь, Нильс, сколько её было там прошлым летом?

Ничего Нильс не помнит, — сказала мать, — ведь он так сильно хворал.

Окно было распахнуто, и в горницу струились ароматы и звуки лета, стоял июнь, вокруг хутора цвели сирень и ракитник. И опять без устали куковала кукушка. Но теперь её плач доносился издалека, она куковала где-то по другую сторону озера, на острове Вильдгавельхольмен.

ГУДРУН ЭРИКССОН

ЧЕРНИЧИНКА, КОТОРЫЙ НЕ ЗАХОТЕЛ СТАТЬ ВАРЕНЬЕМ

В лесу было прекрасное летнее утро. Солнечные лучики играли с цветочками и листочками, но не так-то просто было им пробраться сквозь листву и узловатые ветки, чтобы пригреть маленькую скромную линнею, прятавшуюся во мху. Всюду сверкали утренние росинки, а зеленые стебельки травинок блестели после утреннего умывания. Муравьишки уже прилежно работали, а шмели еще не совсем проснулись и, полусонные, барахтались вокруг цветков клевера.

Проще говоря, было чудесное летнее утро той поры, когда землянички, высунувшиеся на своих стебельках, были уже собраны и съедены.

На солнечной прогалине было много черничника, но еще не было видно ни одной спелой ягодки, всюду были только зеленые, чуть-чуть начинавшие синеть.

На самом солнечном месте этой прогалины рос куст, который был больше всех других кустов, и зеленые ягоды на нем тоже были крупнее, чем другие. На верхушке этого большого куста сидела Мама Черничка и думала. Она ведь была мамой столь многих черничек-детишек, что не могла даже их всех сосчитать, а для настоящей мамы это всегда очень хлопотно. Но у неё была другая забота, которая её особенно беспокоила.

Дело было в следующем.

Ровно неделю тому назад она заметила, что именно на её кусте было необыкновенно много зеленых ягод.

Они сидели, тесно-тесно прижавшись друг к другу, и кажется, все были очень хорошо сложены. Этому действительно можно было порадоваться, и потому она произнесла серьезную вдохновляющую речь.

— Мои дорогие дети! — сказала она. — Если я не ошибаюсь, то наш куст в этом году побьет рекорд. Разумеется, очень хорошо, что вас так много, но имеется одна вещь, которая по существу своему является более важной. Вы должны следить за тем, чтобы стать не только крупными, но и синими. Всасывайте в себя как можно больше питания, пусть солнышко светит на вас, а дождевые капли сделают вас блестящими и красивыми.

— А зачем мы должны стать большими и синими? — пропищал самый маленький зеленый шарик, сидевший ниже всех на кусте.

— Разумеется, для того, чтобы нас собрали люди и сварили из нас варенье! Долг каждой чернички — стать вареньем.

На минуту наступило молчание. А потом что-то случилось! Маленький хилый шарик в самом низу закричал так громко, что многие кусты вокруг услышали его:

— Я не хочу быть вареньем! Я не хочу питаться и стать большим и синим, не хочу, чтобы на меня светило солнце. А от глупых дождевых капель я спрячусь!

Наверное, ни одна Мама-Черничка никогда не слышала ничего подобного. Она пыталась уговорить своего непослушного малыша и даже пугала его, но ничто не помогло.

Прошла целая неделя, а маленький негодник по-прежнему был крохотным, в то время как его братья и сестры росли и наливались. Вот так! Поэтому Мама-Черничка все время была очень озабочена. Да к тому же совсем недавно приходила Майя-Лийса из деревни Розенбю — проверяла черничник — и сказала, что через пару недель придет собирать ягоды. Эта прогалинка была секретным черничником