Мариньи арестовать немедленно. Времени на расследование у вас — до следующей ночи. К утру он должен болтаться на ближайшем дубе.

— Не слишком ли великодушно? — с сомнением спросил Монтре.

— У нас нет времени на ублажение ваших утончённых вкусов, виконт! — рявкнул король. — Мы на войне. Шпионов и изменников в таких условиях казнят позорно, но быстро. Если вы ещё не в курсе этого, так знайте. А теперь убирайтесь отсюда. Все!

Виконт и барон, поклонившись, вышли из кабинета, за ними, как побитая собака, плёлся Альфонс, так и не дождавшийся награды.

— Нет королей, нет денег, нет бедных, нет богатых? Ты веришь в такое, Джинхэй?

— Верю я или нет, не важно, — раздался из полумрака приглушённый голос. — Важно, чтоб в такое не поверили другие.

— Да, такие россказни ведут к бунтам, — согласился Ричард. — А для их предотвращения следует пресекать всю вредную болтовню. И мы её пресечём.

Марка разбудил шум и заметавшиеся вокруг огоньки фонарей. Ворвавшиеся в шатёр стражники пробирались вдоль полога, едва не наступая на спящих оруженосцев.

— Кто из вас командор де Мариньи? — крикнул сержант. — У меня приказ арестовать его и доставить к барону де Грамону!

Марк поднял голову и увидел сонного Гюнтера, выглядывавшего из-за сапог сержанта.

— Вот он, — Марк указал на тюфяк с другой стороны стола и приподнялся. — А в чём дело?

— Не знаю, — проговорил сержант и откинул одеяло, а потом разбросал сложенную на нём одежду, словно под ней мог прятаться нужный ему человек. — Где он?

— Понятия не имею, — проворчал Марк и сел, озираясь по сторонам. — Господа, кто видел, когда он ушёл?

— Я видел, как он ложился, — ответил Ламбер, — а потом уснул. Я даже не слышал, когда ты сам вернулся от де Грамона.

— Чёрт, — простонал Марк. — Кто-нибудь что-нибудь видел?

Он растолкал спящего рядом Арно, но тот, с трудом поняв, что от него хотят, раздражённо отмахнулся и снова закрылся одеялом.

— Его вещи здесь, — заметил Ла Моль. — Одежда, латы, корзина. Он где-то неподалёку. Может, вышел по нужде?

— Он всегда складывает так одежду, выходя по нужде?

— Не знаю, возможно. Я обычно за ним не слежу, — раздражённо проворчал Ла Моль. — Здесь его нет. Не верите, ищите. А не найдёте, идите искать в другое место! Вы в шатре барона де Сегюра, потому советую проявить почтительность.

— Ладно, сержант, — нехотя поднимаясь, проговорил Марк. — Я пойду с вами к барону де Грамону. Узнаю, в чём дело и, может, соображу, куда делся де Мариньи.

Сержант мрачно наблюдал, как он натягивает сапоги и куртку, после чего всё-таки прошёлся по шатру и заглянул в лицо каждому, кого нашёл. Марк с унылым видом ждал, когда он закончит, потом вышел следом, а его рыцари и их оруженосцы снова уснули, закрывшись одеялами.

Жизнь в лагере текла своим чередом. За тёмной ночью наступил долгий тёмный день, который все стремились использовать с наибольшей пользой. Первый переход выявил многие проблемы, начиная от потерянных конями подков, до стёртых неудобной обувью ног пехотинцев, плохо закреплённых колёс телег и слишком тяжёлых лат на плечах рыцарей, которые в угоду воинственному облику не спешили снимать их. На разных концах луга раздавался стук молотов о наковальни, где-то мычали коровы, которых гнали в обозе в качестве живых консервов, лаяли собаки, шумели у ручья прачки, стиравшие рубахи для придворных, орали сержанты, пытаясь выгнать своих подчинённых из шатров, чтоб провести скорый смотр амуниции и оружия. На кострах грелись котлы с похлёбкой, слуги начищали оружие и латы рыцарей, сопровождавшие войско башмачники прилаживали на стоптанные башмаки пехотинцев новые подмётки. Кое-где между палатками были устроены небольшие площадки, окружённые воткнутыми в землю горящими факелами, где солдаты и офицеры оттачивали своё боевое мастерство, соревнуясь в поединках на копьях и мечах.

И среди всего этого оживления метались по лагерю сыщики тайной полиции, опрашивая причастных и обыскивая в поисках изменника шатры и телеги. Все добытые сведения они несли в белый шатёр барона де Грамона. Тот, словно не замечая усталости, лично допрашивал тех, кто мог что-то знать о командоре де Мариньи или его опасных разговорах, или читал донесения, только что вышедшие из-под пера усердно работавших тут же писцов, которым их диктовали сыщики.

Только ближе к ночи барон, наконец, смог подняться из-за своего стола, прошёлся по шатру меж складных столиков писцов, потирая затекшую поясницу и, печально окинув взглядом их склонённые головы, направился на доклад к королю.

Ричард принял его в своём кабинете, где просматривал отчёты интендантов о присланной городами дани. Увы, пока она была собрана и доставлена не в полном объёме, что не добавляло ему благодушия. Мрачно взглянув на де Грамона, он указал ему на низкую скамеечку возле стола, в иное время предназначенную для пажа. Барон не обиделся и сел, с удовольствием вытянув ноги.

— Итак, вы его не нашли, — хмуро кивнул Ричард.

— Нет, мы обыскали весь лагерь, но не нашли его. Кроме того, мы тщательно допросили всех, кто мог быть причастен к его подрывной деятельности.

— И что?

— Тоже ничего. Никто не подтвердил, что слышал от командора де Мариньи подобные речи. Мы допросили королевских гвардейцев, тех, что прибыли вместе с ним и до него с известной вам планеты. Они все поголовно слово в слово повторяют содержание Канона Монморанси и говорят, что ничего иного о правлении на этой планете им неизвестно. Когда я изложил им суть высказываний де Мариньи, они были искренне удивлены и категоричны в своей уверенности, что это полная чушь, и они впервые слышат что-то подобное. Либо они все талантливые актёры, либо они, действительно, никогда не слышали ничего подобного от де Мариньи или кого-то другого. Разве что гвардеец Маршан, рассказал, что вчера де Мариньи в шутку говорил что-то такое в присутствие Бризона, но когда гвардеец Валуа сказал, что это не всерьёз, де Мариньи признал, что шутил, или что-то в этом роде. Валуа это подтвердил, сказав, что его приятель, скорее всего, пытался подловить Маршана этой ложью, но потом признался в этом.

— А что с рыцарями из отряда де Сегюра? — спросил король.

— Они заявили, что де Мариньи вообще никогда не рассказывал о своём прошлом, больше молчал и лишь отвечал на вопросы, но у этих людей не принято интересоваться чужими секретами, если это не нужно для дела. Де Сегюр воспринял весь рассказ об измене своего подчинённого с недоверием, сказав, что подобную чушь мог выдумать только какой-нибудь сумасшедший бродячий философ, но не благородный рыцарь, каким он знает командора. Барон Делвин-Элидир также рассказал,