Пользуясь статусом княжеского зятя, я прошел в покои владыки, требуя немедленной аудиенции. Но встрепанный и испуганный секретарь только замахал руками:

– Что вы, батенька, никак нельзя. Плох нынче Иван Васильевич.

Поддерживая репутацию грубияна, я отпихнул милейшего старичка и прошел в спальню, где над распростертым князем хлопотали лекари и мамки-няньки.

Разговор был короток, состоял в основном из междометий, зато я получил карт-бланш и мог делать все, что заблагорассудится.

На выходе из княжеской резиденции ко мне подошли Рогнеда и Фархад. Вид у обоих оборотней был встревоженный.

– Супруг, а супруг, – несколько развязно обратилась ко мне вампирша, памятуя прежнюю обидку, – тут с тобой поговорить хотят.

– Я даже знаю, о чем, – с кривой усмешкой ответил я. – Давайте, упырята, потолкуем.

Фархад проглотил это, но ощутимо надулся. Хотя обижаться он мог только на свою спутницу. Как подашь, так и получишь.

Я не пошел к оборотням в миссию, памятуя, что восточное радушие легко переходит в восточное зверство. Отказался я и от делегации, выбрав в собеседники одного Фархада.

Рогнеда как номинальная жена присутствовала при разговоре, но была лишена мной слова. Я пообещал, что выгоню ее, если только она попытается открыть рот. Зато загрузил ее по полной, заставив заваривать чай и подносить плюшки.

В башне был еще один человек, единственный, кому я мог доверять в этой ситуации, – мой брат Сергей. Он закрылся в кладовке, где размещались оба джаггернаута, которые я вынужден был убрать на время встречи. Я строго-настрого запретил ему вмешиваться и приказал стрелять во всякого, кто попытается открыть дверь. Кроме меня, разумеется.

Стандарты мусульманского гостеприимства при наличии бесплатной рабсилы я соблюдал с особым упоением. С одной стороны, не нужно было больше изображать перед оборотнем сволочного нахала, с другой – приятно было потиранить скрытую в теле княжеской дочки вампиршу.

Фархаду явно было хреново. Подселенная в чужое тело сущность и так не сильно хорошо себя чувствовала, с трудом адаптировалась к нарастающему потоку моровой энергетики. Но оборотень старался не подавать виду, что ему плохо. Вампирша в Рогнеде тоже болела. Она была рассеянной, в голосе проскальзывали стервозные нотки.

Хотя на непристальный взгляд все выглядело вполне пристойно. Почти дружеская встреча с немного гипертрофированной любезностью сторон.

Когда все формальности этикета были соблюдены, разговор перешел к главному.

– Даниил, кадерле дустым, – начал оборотень. – Слышал я, будто ты бомбу атомную сделал.

– А джаггера уже недостаточно? – добавив иронии в голос, ответил я встречным вопросом.

– Даня, хабиби, мы ведь все понимаем, что плазменный излучатель не каждому дашь, а бомбу любому нищему легко сунуть.

– Можно, – заметил я. – И габариты подходящие. В кармане можно унести. Придет калика перехожий на базар, и ага… Нету города. Носитель может и не знать, что у него в котомку подложено. Главное, чтобы добрался. Есть такая штука – взрыватель с таймером.

Лицо оборотня вытянулось.

– Рафик, ну ты же не хочешь сказать…

– Фархад-джан, – мягко, но настойчиво прервал его я, – это ведь вы пятьдесят лет нас ассасинами взрывали, пока мы не пригрозили, что джаггером ваш город спалим. Не наш стиль бомбы тайно подкладывать. Захотим вам карачун устроить, построим пару-тройку жаробойщиков и дадим залп. А еще лучше стрельнем зарядом типоразмера «А». То, что от этого бывает, вы недавно видели.

– Не лучшая дипломатия, Даня, запугивать уничтожением.

– Не лучшая дипломатия говорить глупости, рафик, – парировал я. – Нам теперь по пути, зачем же убивать того, кто тебе поможет.

– Даня-джан, готов вечно слушать такие речи. Не будет полезней и преданней Владимиру поселения, чем наш захолустный городишко.

– Ну это ты поскромничал, – заметил я. – Выплавка стали, живой станочный парк, обученные кадры. Можно делать бронемашины и пушки. Есть готовое патронное производство. Если усилить его нашим оборудованием и материалами из Вербовского, оно даст боеприпасы для серьезной войны. А раскулачив ваших бывших союзников из Суздаля, можно вооружить новодельными стволами целые дивизии.

– И конечно, мы могли бы делать принципиально новое оружие, – скромно сказал оборотень. – Против танков и самолетов с автоматами много не навоюешь.

– Фархад, а ты про что? – сыграл в непонимание я.

– Даня, хабиби, – с усмешкой ответил мой собеседник, – мы знаем, как ты броневики суздальские взрывал.

– Обломитесь, – довольно грубо ответил я.

– Ну не надо изображать собаку на сене, – ничуть не обидевшись, ответил оборотень. – Мог бы, давно бы массометы сотнями производил.

– Справлюсь.

– Только вот когда, хабиби? – оборотень позволил себе легкую усмешку. – Когда колонны «Абрамсов» ко Владимиру подойдут? И будет у тебя десяток чахлых недоделанных игрушек, с которых успеешь пальнуть по паре раз…

– Знаешь, Фархад, учитывая наши успехи в области физики перегретой плазмы, «Абрамсы» до Владимира не доедут. А вот пьяные солдаты, размахивающие массометами на базарной площади, вполне себе могут случиться. Я уж не говорю, как бы не вышло, чтобы стрелок «Аллах акбар» кричал.

– Даня-джан, – мягко сказал Фархад, – сам посуди, надо ли это нам.

– Фархад-джан, – в тон ему ответил я. – Вы веками плодили фанатиков. А фанатикам крушить все едино, что с божьего благословения, что с какого еще. Лишь бы чувствовать себя героем.

– А ты машинку большую сделай, чтобы в кармане не унести, – не растерялся оборотень. – Такую, чтобы только на телеге везти и расчет человек на пятнадцать требовался.

– А это мысль, – заметил я, поразившись практичности совета.

– Даня-джан, ты с нами дружи, мы тебе много пользы принести можем.

– Сначала хрень устроили, теперь третесь тут, типа «сами мы не местные, помогите чем можете».

Оборотень побагровел, подавился воздухом, стиснул кулаки, но все же овладел собой.

– Даниил, ты ведь знаешь, что мы все не те, кем кажемся. Ты тоже. И хвостов за тобой не меньше.

– Ты скажи, что я должен был тогда весь метрополитен подорвать, чтобы вы сейчас тут не маячили.

– В некотором смысле это было бы лучше для вас. Да и для нас тоже. Лучше не быть, чем так мучиться.

– И чем же вам плохо, бедненьким, было? – иронически-жалостливо поинтересовался я.

– Даня, – вампир опять сделал неимоверное усилие, чтобы сдержаться, – вот, блядь, не знаешь, не говори. Ты был прав тогда, на 146 % прав. Система отношений по типу «Жила бы страна родная», перенесенная в тесноту подземелий, стала непереносимой. Она залезла буквально под кожу каждому.