– Ты все-таки любишь ее, сучонок, – не удержалась вампирша.

– Хорошо, – сказал Фархад.

– А меня ты спросил?! – взвизгнула Алена.

– Молчи, дура, – оборвал ее вампир.

Ночью я проснулся оттого, что Рогнеда бормотала что-то невнятное. Тело била мелкая дрожь, казалось, одна часть ее существа отчаянно пытается одолеть другую.

– Даня, у них средство есть, которым они подселенцев изгоняют. Не надо убивать себя, лучше отдай, поменяйся, – повторяла она снова и снова.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался я, толкнув Рогнеду.

Она посмотрела на меня ошалелыми глазами, сделала глубокий вдох, точно вынырнула с глубины.

– Да, мой миленький, – глумливо ответила жена со стервозной интонацией вампирши Алены.

– А болтала чего?

– А что я болтала? – заинтересовалась она.

– Не разобрал.

– Ты тоже всякую беню во сне несешь, про отрезанные головы и духов.

– Бывает…»

Капитан закончил запись. Время поджимало, и он решил документировать следующий сеанс не выпендриваясь, при помощи мыслерекордера.

Случай заглянуть в прошлое представился только через несколько дней. После выхода из транса Джек быстренько слил данные в рекордер и включил воспроизведение, проверяя запись и отдыхая от мешанины дел.

«…Тамбовские спецы заменили сдохшие двигатели внутреннего сгорания на электромоторы постоянного тока от троллейбуса. Сложную систему давно изношенных шестеренок заменила простая как правда ременная передача.

Аэросани, от которых остались только часть кабины и поплавок-лыжа, снова обрели способность двигаться.

Мне пришлось отнять у отца его любимую микросотовую батарею. Верней, это сделал князь, наболтав архивариусу кучу словесной шелухи про важность и приоритет общественных интересов, пообещав вернуть прибор, когда необходимость в нем закончится.

На машину установили целую сборку из трансформаторов постоянного тока для адаптации низковольтной батареи к электромоторам. У отца позаимствовали прожекторы, поставив их вместо фар на транспортное средство. Дыры в кузове заделали фанерой и рогожей.

Чтобы в салоне было не сильно холодно, поставили парочку мощных «козлов» из нихромовой проволоки. При подключении к батарее они быстро доходили до белого каления и перегорали. От них отказались после нескольких попыток.

Батарею, которая нагревалась при работе, переместили внутрь корпуса – зачем зря терять тепло? Но огромная сила тока, необходимая для мощных двигателей, накаливала батареи так, что пришлось заново придумывать им систему охлаждения. Оно стало водяным. Горячая вода отдавала тепло в радиаторе, установленном за винтами. В теории все было правильно – решена проблема обогрева и охлаждения.

Но сложность системы возросла непомерно. Поскольку с термостатами было возиться долго и нудно, все заменили рядом ручных вентилей и температурными датчиками.

Все регулировалось на глазок, при помощи авось и таковской матери. Тепловой поток был огромен, и задержка с реагированием могла привести к разрыву магистралей паром. А вот движение на малом газу зимой вполне могло заморозить радиаторы – оптимума в теплообмене так и не было найдено.

Оттого экипаж скорее походил на банду грязных сантехников, занятых поддержанием нужной температуры в системе отопления, чем на пилотов скоростного транспортного средства.

Я тихо матерился, но вполне был согласен с Фархадом, – если не выехать сейчас, пока стоят морозы, потом будет поздно. На доделку времени не оставалось.

Мы с братом крутили заряды для джаггеров, делали бомбы и даже попробовали установить на них таймеры – мало ли какая необходимость могла случиться при операции.

Спецы отвлекали меня согласованиями доделок и переделок. Из разговоров с ними я понял, что тамбовские специалисты – обыкновенные дилетанты, которые где-то что-то когда-то слышали.

Но в условиях полного отсутствия знакомых с техникой людей приходилось пользоваться услугами оборотней, которые хоть что-то помнили из прошедшей эпохи.

Наконец шайтан-арба была готова к выезду. Механик Тимур сетовал, что ему не дали установить на пулемет с вращающейся турелью прозрачный колпак.

Дело было, конечно, полезное, но я не мог позволить горе-конструкторам и дальше самовыражаться за счет задержки отправления. С меня хватило малонужного пленочного гермоотсека для приема пищи и отдыха без защитных костюмов. Будто мы собирались неделями жить в Мертвом городе. Пока чинили аэросани, в бывшей столице был запущен еще один генератор.

Память того, кем я был раньше, отчетливо опознала ощущение затхлого подвала. Так пахло в Мертвом городе в начале моровой зимы. Теперь, спустя сотни лет, синдром «Х» готов был начаться снова.

Небо было ясным, обещая теплый весенний день. Где-то за Клязьмой вставало солнце. Работные люди выволокли из сарайчика у пристани наш транспорт. Вскоре экипаж пробовал системы, производя последнюю перед рейсом проверку. На холостом ходу крутились винты, в проводах проскакивали искры.

Народ, опасливо оглядываясь на десантный отряд, подмазывал искрящие места варом и заматывал еще жидкую смолу тряпками.

Князь выделил мне в помощь пятерых бойцов, бывших гвардейцев, ныне осужденных и отбывающих срок в колонии в Судогде. Я не стал просить никого из своих. После смерти Кастета и Семена я не чувствовал себя вправе подвергать опасности друзей.

Все понимали, что шансов уцелеть в экспедиции немного. Однако князь сумел убедить зэков, пообещав деньги семье в случае гибели кормильца, прощение, возврат наград и званий при удачном исходе. Или вырезать весь род до седьмого колена, если что-то пойдет не так.

Все знали, что кто-то из членов экспедиции – сотрудник тайного приказа, которому достаточно свистнуть в рацию, чтобы палачи-живодеры поволокли близких в пыточные подвалы.

Оттого тертые жизнью мужики курили в усы самокрутки, тихонько прикладывались к заветным флягам с горячительным и молчали, глядя в пространство ничего не выражающими глазами.

Собственно, так и должны были вести себя герои, добровольно спасающие все человечество. Я не знал их имен и обращался по номерам, нарисованным на спине и груди смертников.

Князь экипировал нас по первому классу: АЕК-971, ручные гранаты, CZ-75 вместо набивших оскомину ПМ, рации, бронежилеты, «Сферы» на голову, арамидные негорючие комбинезоны, ОЗК, а главное, дал фильтрующие и изолирующие противогазы.

Боезапас, кроме гранат, патронов для стрелкового оружия, выстрелов к РПГ и джаггеру, состоял из пяти зарядов полного распада и десятка бочонков незабвенной дымовой смеси на луке, чесноке и дубовых опилках.

Все это спешно укладывалось на свободные места и прикручивалось к корпусу колымаги на воздушном ходу.