градоначальника, господина Вань Ху, будет заметно издалека! Если же вы подойдете слишком близко — пеняйте на себя: пламя от огненных стрел[1] не разбирает правых и виноватых!

— Вознесение? — заинтересовалась А Чжу. — Давай посмотрим, брат Цяо! Не каждый день выпадет увидеть подобное!

— Почему бы и нет? — пожал плечами мужчина. — Только вот, встанем мы подальше — если в этом вознесении замешаны огненные стрелы, близко к нему лучше не подходить.

Еще немного потолкавшись в толпе, окружающей площадь, они устроились у дверей одной из закрытых лавок, взойдя на ее порог. Оттуда, их глазам открылась колесница того самого вознесения, выглядящая самым обычным деревянным стулом, рядом с которым прохаживался чиновник. К подлокотникам стула были привязаны шнуры двух больших воздушных змеев, а под его сидением виднелось множество коротких толстых трубок. Указав на них подруге, Цяо Фэн предположил в этих трубках упомянутые огненные стрелы, а когда А Чжу попросила подробностей, пересказал ей то немногое, что знал о порохе, и порожденных им военных новшествах. Выслушав мужчину, девушка воззрилась на летающий стул с новым интересом.

Тем временем, в толпе нашлись достаточно любопытные зеваки, начавшие задавать самые разные вопросы как друг другу, так и горластому слуге. Тот был совсем не против просветить горожан о намерениях своего начальства, и от увещеваний легко перешел к восхвалениям.

— Господин наш Вань Ху, которого небо щедро одарило не только великодушием, но и острейшим умом, денно и нощно трудится на благо Яньпина! — громогласно повествовал он. — Всем вам известно о его усилиях по постройке дамб и оросительных каналов, благодаря которым урожаи наших добрых крестьян многократно умножились! Возведенные под его руководством мосты соединяют город в самых удобных местах, а водяное колесо, поставленное по его приказу на реке Хоусинцзя, вращает жернова мельниц, и двигает пилы столярных мастерских!..

А Чжу выслушивала все это с удивлением и интересом, Цяо Фэн же невольно преисполнился подозрения. Ему показалось странным, что столь деятельный и мудрый чиновник прозябает в горном захолустье на северных окраинах, и он поневоле засомневался в правдивости хвалебных речей старого слуги. Тем временем, удобное местечко, облюбованное главой Клана Нищих и его подругой, попалось на глаза нескольким горожанам, и те, вежливо раскланявшись с Цяо Фэном и А Чжу, присоединились к ним на пороге закрытой лавки.

— Скажите мне, уважаемые, — обратился глава нищих к новоприбывшим, — действительно ли ваш градоначальник совершил все эти славные деяния?

— Это Вань Ху-то? — непочтительно фыркнул пожилой усатый крестьянин в бурой наголовной повязке. — Куда ему, он самый обычный взяточник и вор. Не верьте ни единому слову его слуги-проходимца, господин странствующий воин — старый Жэнь Дахуа горазд сочинять.

— Ну, по правде говоря, не везде он и сочиняет, — вступился за старика круглолицый мужчина в белом фартуке и колпаке. — Свояк моей второй тетушки работает в канцелярии помощником письмоноши, и знает обо всех делах, упомянутых старым Жэнем. Запруды с каналами и правда есть, но они остались еще со времен вэйской династии и ее военных поселений. В прошлом году, их подновили и очистили. Водяное колесо на Хоусинцзя поставлено, но вращает оно что-то лишь весной, в половодье — тяжеловато оказалось для нашей мелкой речушки. Вот про мосты он целиком и полностью прав — мудрый господин Вань построил уже четыре, и исправно взимает пошлину за проход по ним, — рассказчик насмешливо заулыбался.

— Ха! Пошлины — мелочь! — высказался грузный мужчина с мозолистыми руками и широкими плечами молотобойца. — Твой тетушкин свояк — мелкая сошка, пробавляющаяся слухами, А Юнь. Мой уважаемый двоюродный брат Ли Цзысюн — третий младший писец канцелярии, и уж ему-то известно все о нашем дражайшем градоначальнике! Измышления старика Жэня — ничто по сравнению с отчетами, которые господин Вань шлет в столицу. Если принимать их на веру, Вань Ху давно превзошел по заслугам Оуян Сю, судью Ди Жэньцзе, и Чжугэ Кунмина[2] вместе взятых. В его докладах, водяное колесо на Хоусинцзя превращается в десяток водяных мельниц, исправно работающих и в мороз, и в засуху, а древние вэйские запруды — чуть ли не в срытые до основания местные горы, и распаханные на их месте поля. Под это дело, он клянчит у столичного казначейства деньги, и тратит их на ценности, которыми заваливает свой особняк. Вань Ху до сих пор не сместили только потому, что всех столичных инспекторов он осыпает подарками так, что тем приходится нанимать носильщиков, уезжая из города.

— Чушь это все, Ли Эр, — заявил тощий и лохматый мужчина в грязном рубище. Цяо Фэн бросил на него любопытный взгляд, пытаясь опознать ветвь клана, к которой принадлежал заговоривший, и его положение в ней, но похоже, этот нищий был самым обычным уличным попрошайкой.

— Откуда какому-то третьему младшему писцу знать начальственные секреты? — продолжал оборванец. — Выдумывает твой братец, да как бы не хуже, чем Жэнь Дахуа. Вань Ху врет в своих отчетах не больше других, а подарки господам из столицы — самое обычное дело. Господина Ваня не смещают, потому что мало какой чиновник согласится ехать в наши горы, даже градоначальником.

Горожане продолжили сплетничать и препираться, напрочь забыв о Цяо Фэне и его вопросе, и самозабвенно перемывая косточки местному правителю. Сам глава Клана Нищих лишь рассеянно улыбался болтовне зевак. Приобняв А Чжу за плечи, и получив в ответ ее нежный взгляд, он вновь обратил внимание на собирающегося возноситься Вань Ху. Слуга последнего, тем временем, заканчивал свою хвалебную речь.

— … И вот, мудрый господин Вань, осененный небесным вдохновением, придумал чудесную машину, что позволит ему воспарить, словно феникс, к самому престолу Нефритового Императора, — заливался соловьем старый Жэнь Дахуа. — Там, он представит властелину божеств и бессмертных скромный отчет о своих трудах во благо жителей Яньпина, и испросит у него благословений для всех нас! После, он воссядет у подножия трона правителя небес, и продолжит чиновничий труд уже в небесной канцелярии.

— А не взорвется? — раздался из толпы сомневающийся возглас.

— Конечно же, нет! — возмущенно отверг этот домысел слуга. — Наш господин тщательно продумал каждую часть своей летной машины! Этот стул сработан из прочнейшего мореного дуба — сброшенный с третьего этажа, он даже не треснул! Сорок семь огненных стрел, закупленных в Лояне, сделаны одним из лучших тамошних мастеров, знатоком огневых припасов, и способны поднять в воздух водяного буйвола! Когда внутреннее пламя огненных стрел иссякнет, воздушные