Донья Клара раскрыла глаза. Говорить она не могла, отчаяние лишило ее сил.

– Бедная женщина! – прошептал мажордом и сел у изголовья, чтобы при необходимости услужить своей госпоже.

Всю ночь донья Клара молча плакала и только к утру, побежденная усталостью, поддалась сну. Тогда Бирбомоно встал со своего места, где просидел несколько часов, и на цыпочках вышел из каюты.

Скоро должен был забрезжить рассвет. Приближались важные события: если читатели помнят, Монбар решил на рассвете атаковать Голубиный остров.

Накануне вечером, на закате, Монбар на легкой шлюпке с десятью гребцами приблизился к берегу настолько, чтобы, оставаясь невидимым в зыби волн, рассмотреть в подзорную трубу, что происходит на суше.

Он заметил несколько больших судов, направлявшихся к Голубиному острову. Эти суда подплыли к берегу и начали высаживать пассажиров. Монбар, встревоженный этой высадкой, несмотря на риск, которому подвергался, подбираясь слишком близко, приказал своим матросам править к острову.

К счастью для него, солнце закатилось и стало довольно темно. Монбар мог продвинуться вперед так далеко, как только желал. Тогда с помощью подзорной трубы ему удалось разглядеть, что это прибыли солдаты. Они старательно копали землю. Из этого Монбар не без основания заключил, что они возводили земляные укрепления для защиты острова.

Действительно, это были солдаты, посланные доном Фернандо д’Авилой под командованием полковника дона Сантьяго Тельеса, чтобы укрепить гарнизон.

Флибустьер, удовлетворенный увиденным, поспешил повернуть шлюпку и вернуться на свой корабль, до которого добрался в полночь. Он тотчас отправил Франкера к командирам других кораблей с приказанием распустить паруса на восходе солнца и продвигаться к острову полукругом, предоставив его фрегату указывать путь флоту. Адмирал, понимая, что испанцы оповещены о его прибытии, не хотел дать им время основательно укрепить свои позиции и решил немедленно атаковать, чтобы любой ценой захватить возвышавшийся у входа в озеро Голубиный остров. От этого зависел успех всего предприятия.

Грандиозное и грозное зрелище представлял для испанцев флот из пятнадцати кораблей, направлявшийся к озеру Маракайбо и возникший, так сказать, из недр морских при первых лучах восходящего солнца. Но люди, посланные для подкрепления в форт Барра, были отборными солдатами под командованием опытных офицеров. Они знали, на что идут. С чувством радости, смешанной с гневом, наблюдали они за приближением ненавистного неприятеля, который заставил их вытерпеть столько поражений и отомстить которому они теперь желали больше всего на свете.

Приблизившись к берегу, по сигналу адмиральского корабля все суда остановились. Ракета, пущенная из сторожевой башни, уведомила испанский гарнизон, что флибустьерский флот готовится войти в озеро. Канониры стояли с зажженными фитилями, готовые по команде стрелять.

Прошло довольно продолжительное время, в течение которого флибустьеры не совершали никаких видимых маневров и стояли совершенно неподвижно. Испанцы не могли понять такого бездействия, не знали, чему приписать его. Внезапно от фрегата отделилась лодка, на носу которой развевался парламентерский флаг. Лодка направлялась к берегу.

– Что это значит? – спросил комендант форта у полковника.

– Это значит, – ответил тот, – что эти люди, вероятно, хотят сделать нам какое-то предложение.

– Договариваться с подобными негодяями! – вскричал комендант с гневом. – Это же стыдно! Я прикажу потопить эту проклятую лодку.

Он сделал движение, собираясь подойти к ближайшей пушке.

– Сохрани вас Бог! – с живостью остановил его полковник. – Мне приказано держаться как можно дольше, чтобы выиграть время. Это пойдет нам только на пользу.

– Раз так, принимайте командование на себя, полковник, – с досадой ответил комендант, – а я, ей-богу, не стану вступать в переговоры с этими разбойниками.

– Хорошо, – сказал полковник, – я возьму на себя эту ответственность. Речь сейчас идет не о гордости или щепетильности, надо спасать город. Предоставьте мне действовать.

– Действуйте, полковник. К тому же вы выше меня по званию, и я обязан повиноваться вам.

Полковник велел тотчас выкинуть парламентерский флаг над фортом и спустил на воду лодку. Флибустьеры подплыли на ружейный выстрел к форту и остановились. Заметив это, полковник сел в лодку и велел грести к флибустьерам. Обе лодки скоро очутились на расстоянии пистолетного выстрела друг от друга. Во флибустьерской лодке сидел сам Монбар. Он встал и, сняв шляпу, крикнул:

– Подходите ближе, сеньор, клянусь честью, вам нечего опасаться обмана с нашей стороны.

– Кто мне за это ручается? – спросил полковник. – Я – комендант форта.

– А я адмирал флота, – ответил Монбар, – кроме того, со мной в лодке находятся четыре безоружных человека, а с вами – двадцать, к тому же прекрасно вооруженных. Стало быть, опасаться должны мы.

– Это правда, – сказал полковник. – Причаливай, – обратился он к рулевому.

Обе лодки тотчас сошлись борт о борт. Монбар ухватился за край лодки, чтобы она не опрокинулась, и одним прыжком очутился возле полковника. У флибустьера действительно не было оружия.

– Вы видите, сеньор полковник, – сказал он, – что я подаю вам пример доверия.

– Вы находитесь под охраной кастильской чести, сеньор кабальеро, – гордо отвечал полковник.

Монбар вежливо поклонился.

– Вы хотели переговоров, сеньор, – продолжал полковник. – Я жду, говорите.

– Разговор будет коротким, кабальеро. Я прошу вас сдать мне форт.

Полковник засмеялся.

– Действительно, коротко и ясно, – заметил он, – вы приступаете прямо к делу.

– Такая уж у меня привычка, кабальеро. Прошу вас отвечать.

– Я последую вашему примеру, сеньор, и отвечу вам одним словом – нет.

– Прекрасно, я только хотел вам заметить, что корыто, которым вы командуете, не может сопротивляться нашим силам.

– Не ваше дело, сеньор. Это корыто, как вы его называете, поручено мне. И я могу умереть, защищая его от вас.

– Это будет смерть, конечно, достойная, но бесполезная.

– Может быть, сеньор. Вы не знаете состояния наших сил.

– Ошибаетесь, я знаю это так же хорошо, как и вы. Вспомните графа дель Аталайя и посмотрите на меня хорошенько, – прибавил Монбар, снимая шляпу и отбрасывая волосы со лба.

– Возможно ли! – вскричал полковник с изумлением.

– Это был я. Ну как, не изменяет ли ваших планов это открытие?

– Нисколько, сеньор, моя решимость непоколебима.

– Послушайте, – продолжал Монбар примирительным тоном, – вы человек храбрый. Зачем же ради пустой славы вы хотите погубить целый гарнизон, находящийся под вашим командованием? Честное слово дворянина, я предложу вам хорошие условия.