за свои насилия и грабительства был изгнан возмутившимися казанскими мурзами, с которыми соединились князья Ногайские. Иван III вновь смирил казанцев и по их просьбе вместо Магомет-Аминя посадил у них младшего его брата от Нур-Салтан, Абдул-Летифа; а первому дал в кормление доходы с городов Каширы и Серпухова, где он также отличился насилиями и алчностью. По доносам и жалобам недовольных казанских вельмож Летиф потом по приказу Ивана был схвачен и заточен на Белоозеро (1502); а в Казани снова посажен Магомет-Аминь. Но он обманул расчеты Ивана III. Очевидно, в Казани была сильная партия, никак не хотевшая помириться с подчинением Москве. Хан последовал ее внушениям и внезапно отложился. Когда русские купцы приехали на казанскую ярмарку в июле 1505 года, они вместе с великокняжеским послом были схвачены, частью убиты, частью ограблены и выданы ногаям. Пользуясь болезненным состоянием приближавшегося к гробу Ивана Васильевича и происшедшим отсюда замедлением в делах, Магомет-Аминь подступил даже к Нижнему Новгороду; но был отбит, благодаря мужеству великокняжеского наместника Хабара-Симского, которому помогли содержавшиеся здесь литовско-русские пленники, искусные в стрельбе из пушек. Вслед за тем Иван III скончался; восстание и нападения казанцев остались пока безнаказанными[102].

XII

Литовские отношения и внутренние дела при Иване III

Отношения к Казимиру IV. — Александр Казимирович и брак его с Еленой Ивановной. — Неудовольствия между тестем и зятем. — Отложение северских князей от Литвы. — Моско веко-Литовская война. — Захват ганзейских купцов. — Магистр Плеттенберг и война Московско-Ливонская. — Перемирие с орденом и Литвой. — Сношения с Габсбургами и другими государями. — Аристотель Фиораванти. — Успенский собор и прочие сооружения. — Иноземные мастера. — Вопрос о браках. — Перемена обхождения с боярами и влияние Софьи. — Кончина Ивана Молодого. — Придворные партии. — Венчание внука Димитрия и его опала. — Новгородская ересь жидовствующих. — Переход ее в Москву. — Архиепископ Геннадий. — Собор 1490 года. — Иосиф Волоцкий и его просветитель. — Колебания великого князя. — Собор 1503 года. Вопросы о вдовых священниках и монастырском землевладении. — Казни еретиков. — Судебник 1497 года. — Характер и завещание Ивана III Великого

Мы видели, как Литва при Ольгерде и Витовте, овладев землями Чернигово-Северской и Смоленской, вошла в непосредственное соседство с Московской, и тогда же начались военные столкновения между двумя собирательницами Руси. Литва, пользуясь внешней независимостью, опередила Москву в деле этого собирания и при первых столкновениях имела над ней некоторый перевес. Но мало-помалу Московская Русь с торжеством вышла из трудного периода всякого рода внешней и внутренней борьбы, и вслед за тем с ее стороны немедленно начинается наступательное движение на Русь Литовскую, то есть стремление распространить свою объединительную деятельность на ближайшие к себе области этой Руси.

Уже падение Великого Новгорода ясно показало, насколько государь Литвы и Польши Казимир IV уступал московскому государю Ивану III в личной энергии и государственной политике. Некоторые историки ссылаются на то, что король в своих денежных и военных средствах зависел от польских сеймов и что внимание его было постоянно отвлекаемо на запад отношениями прусскими, чешскими, венгерскими, молдавскими. Но ослабление королевской власти в Польше отчасти обусловливалось тем же недостатком энергии и государственных способностей; а силами Литовского великого княжества Казимир, если бы умел, мог бы располагать так же полновластно, как его предшественник Витовт или как Иван III располагал средствами своего Московского государства. Что касается до отвлечения разными внешними отношениями, то Иван был занят ими все свое царствование. Кроме личных качеств, перевес на стороне последнего скорее обусловливался тем, что собирание областей Восточной и Северной Руси сопровождалось тесным их сплочением в одно государственное тело; ибо это были области однородные, то есть единоплеменные и единоверные, и политика московская прямо стала на строго национальную почву, без всяких колебаний и сделок. Тогда как Литовское великое княжество уже само по себе представляло внутренний религиозный раздел между православной Русью и католической Литвой; а уния с католической, сеймовой Польшей, при ее стремлении к захвату русских земель, еще более увеличивала этот внутренний разлад, который неизбежно отражался в колебательной и выжидательной политике Казимира IV, и без того не отличавшегося деятельным, твердым характером.

После присоединения Великого Новгорода главным предметом столкновений служили мелкие князья Чернигово-Северские, которые мало-помалу начали переходить из литовского подданства в московское вместе со своими «дольницами», то есть уделами. Так поступали князья Воротынские, Одоевские, Белевские. Перешедшие тянули за собой родичей, оставшихся под Литвой, и в случае их упорства иногда делали вооруженные нападения на их волости, грабили их и частью отнимали. Отсюда возникли многие жалобы и частые пересылки Казимира с Иоанном. Любопытно следить за ответами сего последнего, которые, смотря по обстоятельствам, то были уклончивые и неопределенные, то прямые и откровенные. Например, на жалобу короля по поводу перехода помянутых князей в московское подданство Иван III между прочим пишет: «Ведомо королю самому, что нашим предкам великим князьям, да и литовским великим князьям, князья Одоевские и Воротынские на обе стороны служили с отчинами, а теперь эти наши слуги старые к нам приехали служить с своими отчинами, так они наши слуги». Далее Казимир жаловался на обиды и нападения пограничных московских людей, на то, что Димитрий Воротынский, отъезжая в Москву, захватил некоторые литовские волости и пр. «Свои шкоды (убытки) поминаешь, — ответил ему Иоанн, — а о наших забыл, сколько наших именитых людей твои люди побили. Ездили наши люди на поле оберегать христианство от бусурманства, а твои люди на них напали из Мценска, Брянска и других мест; из Мценска же наезжики перебили сторожей наших на Донце, ограбили сторожей алексинских, сторожей на Шати, из Любутска нападали на Алексин».

Нет сомнения, что к отложению северских князей от Литвы и переходу на сторону Москвы, кроме единоверия и единоплеменности с последней, склоняли как разные неудовольствия против литовского правительства, так и искусные подговоры и убеждения, шедшие от московского великого князя. Хорошо изучив характер своего западного соседа и его нерасположение к решительной политике, Иоанн неуклонно продолжал действовать в том же направлении. Таким образом, несмотря на явно враждебные отношения и пограничные драки, до открытой войны дело не доходило. Казимир ограничивался тем, что возбуждал против Москвы татар золотоордынских, а Иоанн поднимал на Литву крымских, и мы знаем, какие великие опустошения в те времена претерпела Литовская Русь от его союзника Менгли-Гирея.

По смерти Казимира IV Иван III, пользуясь разделением Литвы от Польши и зная невоинственный характер нового литовского государя Александра Казимировича, стал действовать еще решительней и прямо открыл военные действия; причем его воеводы отчасти