Нога его по-прежнему оставалась бесчувственной и тяжёлой; тяготила его, как камень — утопленника. И Джо боялся смотреть в воду — та теперь была совсем далёкой и слабо, таинственно мерцала, — потому что вода сулила ему только смерть.

Корма дрогнула и неуклюже, как хромой нищий, завалилась набок. Теперь она стояла почти вертикально над океаном, точно чей-то гигантский палец, обвиняюще тычущий в небо, и палуба стонала.

— Спасите!

С визгом мимо Джо пролетела девушка. Юбки раздулись у неё над головой, накрыли её, и она стала похожа на приплюснутый гриб. Вскоре этот светлый гриб исчез в океане.

За девушкой сорвалось ещё несколько пассажиров. По палубе кубарем прокатились, изрыгая испуганные проклятия, мужчины без жилетов и пальто; они скользнули в воду и исчезли у Джо из поля зрения.

— Господи, спаси и охрани меня! — отчаянно взвыл полный представительный джентльмен с Джо рядом.

Джентльмен решительно перемахнул через ограждение, расставил руки и сиганул в океан. Его тело закрутило, как беспомощную пташку, занесло, и он ударился о гребной винт, который поблескивал влажным металлическим блеском над чёрной гладью. Мокрые, блестящие грандиозные лопасти выступили над водой, капли срывались с них в океан, слабый, еле различимый серебристый свет обрисовывал края. Мужчина ударился о винт спиной, перевернулся, ударился головой и полетел дальше. Исковерканное тело в белом нагруднике погрузилось в воду и тоже пропало.

— На помощь!

Пассажиры, как яблоки, обдираемые с яблони, срывались с палубы и катились в океан. Мужчины и женщины, пассажиры и экипаж, все они были теперь равны перед бездушной жадной стихией. Джо зажмурился и обхватил своё ограждение крепче. Бесчувственная нога висела, как мёртвая.

Корма задралась к небу. Океан приближался к ней — но на самом деле, конечно же, это корма стремилась к нему. Мертвящий холод исходил от гладкой чёрной поверхности, и Джо уже чувствовал его и солёные жгучие капли на теле. Он неуверенно повернул голову и открыл глаза. Пассажиры, скопившиеся на корме, отчаянно цеплялись за тросы, надстройки и леерное ограждение и вопили. Кто-то перевалил через борт и погрузился в океан.

«Держись до последнего», — скомандовал себе Джо, хотя всё его тело сгорало от желания двигаться, сделать хотя бы что-то ради спасения.

Тёмная вода, пенясь и жадно причмокивая, обгладывала корму «Титаника». Люди визжали, ругались, стонали и молились так громко и отчаянно, что у Джо заложило уши. От воды рванулся мощный порыв холодного ветра, и волосы Джо встали дыбом. Мурашки толпами забегали по его коже, полы куртки захлопали за спиной, как птичьи крылья.

— Помогите!

— Помогите!..

Джо зажмурился и снова с усилием распахнул глаза. Океан клокотал под ними, пожирая корму. Он уже бесновался у основания мачты, бурлил и стремился дальше, как будто его снедал чудовищный голод, как будто ему необходимо было насытиться во имя спасения.

— На помощь!

Джо выглянул с другой стороны ограждения. Вода рычала, как бешеная, и до поверхности океана оставалось уже не более нескольких метров. Обломки корабля стонали, будто живые преступники, истязаемые безжалостным палачом.

Джо снова посмотрел на океан. Огромная воронка затягивала на дно обломки и вопящих, брыкающихся, размахивающих руками пассажиров.

«Пора», — подумал Джо и разжал руки. Тело его двигалось само — только искалеченная нога едва-едва волочилась.

Джо перевалился через заграждение, неуклюже перекинул бесчувственную ногу и ненадолго остановился. Холод Атлантики обжигал ему лицо и забирался под куртку. Джо вздохнул, накапливая тепло в жилах, и примерился. Бесчувственная нога неловко проволоклась следом, когда Джо неуклюже скатился вниз.

Вода была такой холодной, что у него застонали все кости, все поджилки; казалось, даже кровь испуганно свернулась в сосудах. Это ощущение было совершенно новым и несравнимым со всеми теми, что у него возникали до сих пор. Казалось, что его начинили колючими снежками, что эти снежки — микроскопические, но с острыми режущими краями, — скопились даже в крови. Джо не мог дышать: невидимые снежки заполонили, сдавили лёгкие. Голову как будто стиснул железный обруч.

«Плыви!» — приказал Джо себе и неуклюже взмахнул рукой. Мышцы были как деревянные. Он не мог ни двинуться, ни хотя бы позвать на помощь. Вопли тонущих пассажиров звенели в висках, во лбу и в затылке, в каждом сосуде и в каждом нерве, тяжёлым тюком придавливали к океанической глади, а он только хватал ртом воздух, тянул вверх шею, чтобы вода не сомкнулась над головой, и пытался хотя бы вдохнуть. Он замёрз и умирал, но его внутренности горели так, что легче было бы застрелиться, нежели терпеть эту чудовищную муку.

«Помогите!»

Джо снова бесполезно ударил руками по воде. Тело не слушалось его. Как привязанное, оно оставалось на прежнем месте, а бесчувственная и бесполезная нога тяжело увлекала на дно. Джо отчаянно рванулся вперёд, волны вскипели у него над головой, и тот самый острый, пугающий лёд залился в рот и ноздри, заполонил уши. Океан равномерно зашумел в ушах.

— Помогите! Пожалуйста! — не смолкали кругом голоса.

Джо заколотился в воде. Мощная невидимая лапа вдруг схватила его за ногу и потянула к себе — плавно, но настойчиво и сильно. Лапа давила, сжимая кости, и те трещали, будто вот-вот готовые сломаться; а Джо не мог сопротивляться. Он бил по воде руками, он вытягивал шею так, что хрустели позвонки, он рвался вверх, к равнодушному небу, но невидимая лапища была куда сильнее. С тупой и бездушной методичностью она взяла ногу Джо в захват и утянула ещё ниже. Вода стала не чёрной, а мутновато-зелёной, когда её покров расстелился у Джо над головой.

Сверху давила резкая, непосильная тяжесть. Такой Джо ещё никогда в жизни не ощущал, даже если ему случалось переработать, носясь по докам с поклажей. Лапа не отпускала, она влекла всё ниже и ниже, как будто засасывала, и груз непослушной бесчувственной ноги лишь усиливал эту тяжесть.

«Я хочу жить! — запротестовал тоненький голосок у Джо в голове. — Хочу быть с ма, Лиззи, па и Бетти! Я хочу жить!»

Джо метнулся к поверхности. Та волновалась над его головой мутновато-зелёным одеялом, полупрозрачным и холодным. Джо отчаянно взбрыкнул, и давление под ним ослабло. Лапища неохотно разжалась, а Джо вынырнул на поверхность и тотчас затряс головой. Вода лилась изо рта, носа и ушей, волосы прилипли к голове, как водоросли. Джо взвыл и брыкнулся снова. Не было уже гигантского искореженного чудовища, обвиняюще тычущего в небо, осталась лишь беспокойная вода — чёрная и равнодушная. Со слабым бульканьем над нею показывались в колеблющемся кругу чемоданы, сундуки, двери, обломки неясного происхождения, шезлонги и чьи-то личные вещи.

Туча белых нагрудников наполнила