водитель грузовика Мануров. Тарковскому он пришелся по душе, как он сказал, «пролетарской физиономией, не перегруженной излишними смыслами».

Общий план. В проездах между складами двигается полицейский на мотоцикле, сворачивает направо за здание склада.

Общий план. Панорама. «Лендровер» задним ходом въезжает в ворота темного склада. Сталкер вылезает из машины, бросив: «Поглядывайте тут, пожалуйста…», проходит сквозь склад посмотреть, что происходит с другой стороны, и выходит из кадра. Под ногами хрустят и лязгают стекла. Камера панорамирует по стене с разбитыми окнами, в последнем возникает крупно лицо Сталкера, всматривающегося в туман.

На общем плане поскользнувшийся рабочий-привратник, обретя равновесие, убегает в туман, скрываясь из вида. Это тот же план, на котором он закрывал ворота и убегал. Тарковский при монтаже разрезал его и через перебивку склеил так, как будто между этими двумя кадрами не прошло почти двадцать секунд. Но никто из зрителей этого не замечает.

Средне-общий план: «лендровер» вновь внутри склада. Проснувшийся Писатель опять разглагольствует о том, чего хочет или не хочет его сознание и подсознание, о том, что эти понятия расплываются, как медуза на солнце. Повторяет слова, так раздражавшие Рерберга в прошлом году.

Средне-общий план. На переднем плане стоит Сталкер, сзади, чуть поодаль, Профессор. Они оба смотрят в окно. Слышен звук приближающегося поезда. Сталкер отходит чуть назад, всматриваясь в окно.

Тарковский в монтаже также разрезал этот план на две части. Возникает «параллельный монтаж» действий в двух разных местах: внутри склада и на «Заставе ООН». Он вставил между ними общий план досмотра железнодорожного состава на «Заставе ООН», чтобы удлинить действие.

Далее в фильме сюда прибывает тепловоз, происходит прорыв «лендровера».

После странствий по безлюдным улицам, выжидания среди пакгаузов и складов наши герои должны прорываться в «Зону» через объект, который потребовал колоссального труда и очень серьезной подготовки. Мы присоединили декорацию к зданию третьей в фильме электростанции, на этот раз городской, с высоченной кирпичной трубой. Здание окружал забор из силикатного кирпича. На крыше проходной и еще в нескольких местах мы повесили флаг ООН с буквами «UN», установили мощные прожекторы, оборудовали стрелковую позицию для станкового пулемета. На трубе до сих пор сохранились две огромных буквы «UN». Главным сооружением декорации стали высокие ограждения из натянутой колючей проволоки и густо оплетенных колючей проволокой ворот, напоминающих реальные въезды в запретные зоны или тюрьмы. Тарковскому было важно видеть машину и поезд, идущий через заставу. Княжинский установил метровые дуговые приборы, дающие холодный, резкий мертвенный свет. Некоторые из них светили прямо в камеру. К ним добавили несколько фонарей-мигалок для создания тревожного настроения.

Общий план. От шлагбаума вглубь кадра бежит полицейский. Поднимается шлагбаум. Вспыхивают фонари, мощный прожектор, светящий прямо в камеру. В кадр справа от камеры въезжает тепловоз с прицепленной платформой и останавливается. Справа и слева из‐за проволочных ограждений выходят по трое полицейских. Они осматривают платформу, заглядывая внутрь и под нее.

Внутри склада камера дает крупный план Сталкера в раме разбитого окна. Слышен звук подходящего поезда. Камера на тележке наезжает так, что рама исчезает за кадром, и мы видим на общем плане Сталкера, бегущего к «лендроверу». Он быстро усаживается за руль. Вслед за ним поспешает Профессор. «Скорей!» — торопит его Сталкер. Тот плюхается на свое место, Писатель с Профессором испуганно оглядываются, машина резко срывается с места и выезжает из склада, сворачивая налево.

Общий план «Заставы ООН». В кадр справа въезжает «лендровер», едет почти вплотную за тепловозом с платформой. Камера, установлена на втором тепловозе, едущем вслед за автомобилем. Расстояние от «лендровера» до второго тепловоза не больше пяти метров. Это было очень опасно: если автомобиль заглохнет, тепловоз не сможет мгновенно затормозить и по инерции врежется в него сзади. Машина скользит по рельсам и временами идет юзом. Ехать прямо было проще и легче, но Тарковский просил Кайдановского ехать именно так, объяснив, что судорожное, движение машины придаст действию нерв и напряжение. «Лендровер», проскочив огороженную колючей проволокой «Заставу ООН», резко сворачивает влево, выезжая из кадра.

Камера сворачивает вправо — в кадре бегут полицейские, один из них вскидывает автомат и выпускает вслед машине очередь. Другой полицейский с крыши проходной стреляет длинными очередями из пулемета. Вспыхивают прожекторы, продолжается стрельба. По первому плану проезжает платформа с изоляторами. Пули попадают в изоляторы, которые разлетаются осколками.

Первоначально Андрей Арсеньевич хотел, чтобы полицейские на мотоциклах погнались за нарушителями, но еще до съемки этого эпизода отказался от погони и такого продолжения прорыва в «Зону».

Владельцами мотоциклов были эстонцы и русские, люди рабочих профессий — пожарные, лесники, водители мусоровозов и т. п. С соответствующим обликом и лексиконом. Они должны были играть полицейских. Тарковский, посмотрев на них, сказал: «Женя, это ваши люди, вы с ними и репетируйте».

Это была моя первая самостоятельная работа с «актерами». Когда-то я прочитал книгу Станиславского «Моя жизнь в искусстве» и пытался руководствоваться ею. На съемке «мои актеры» действовали точно и безукоризненно, но каких это стоило трудов! Актерскими способностями они не блистали. Их поведение напоминало театр абсурда, а я, начав с вполне интеллигентных объяснений, к десятой репетиции впал в отчаяние. Каждый из них понимал мои инструкции по-своему, и двигались эти «актеры», как деревянные манекены. Тарковский же требовал естественности движений, а я никак не мог ее добиться. В конце концов, совсем озверев, я покрыл их всем свои запасом не самых печатных слов. К моему удивлению, новоизбранный метод оказался эффективнее советов Станиславского. Они сразу все поняли. «Вы бы так сразу и сказали — покороче и с матюшком. И все стало ясно», — резюмировал один из них.

«Заставу ООН» делали рядом с портом, почти в центре Таллина.

* Рашит Сафиуллин: Там возникло гигантское количество проблем, особенно с заграждениями из колючей проволоки. Андрей Арсеньевич хотел, чтобы колючая проволока была натянута как тетива через каждые 10–15 сантиметров, и при этом блестела. Он сказал мне: «Рашит, нужно сделать „Заставу ООН“». Я соглашаюсь и делаю. Металлических стоек и креплений у нас не было вообще, а колючей проволоки явно недостаточно. Бревен тоже не было, имелись только брусья, но слишком тонкие для таких сооружений.

Удивительно, но в Эстонии колючая проволока оказалась дефицитом, ее искали повсюду и наконец, с миру по нитке, собрали чуть ли не по мотку в разных ведомствах — в армии, на каких-то складах, в МВД и тюрьме.

* Рашит Сафиуллин: Соорудил я эту заставу на одной интуиции. Все конструкции крепились на болтах, а солдатам, которые у нас работали, такое