– Разумеется! Он способен отлично скрасить скучную ночь. Там все основано на четырех принципах наслаждения. – Он поднял палец вверх. – Первый: все тела могут дарить и получать наслаждение. Второй: пока мы не поймем свои собственные желания, мы не сможем наслаждаться в полной мере. Третий: удовольствие может быть мимолетным, но оно позволяет нам взглянуть на вечное блаженство, которое ждет нас в божественных чертогах. Четвертый: ключ к наслаждению лежит не в теле, а в разуме. Эта книга вообще любит цифру четыре; она разделяет бесчисленные способы соития на четыре основных типа половых актов. А еще она очень яркая. Амтехцы запретили эту книгу, однако ее можно легко достать даже в городах, считающихся амтехскими. Я знаю одного богослова, который адаптировал ее к амтехским обычаям. Здесь, в Ахмедхассе, люди умеют получать удовольствия, в то время как рондийцы, по моему опыту, слишком сдержанны и склонны к ханжеству.

Он дразняще поднял бровь.

Елена опустила голову, вспомнив их скоротечные совокупления с Гурвоном, служившие, скорее, удовлетворением потребности, чем наслаждением близостью.

– Значит, я стала очередным твоим трофеем, – заметила она.

– Ну, у меня большой опыт с женщинами, – напыщенно пояснил Лоренцо.

Его признание нельзя было назвать извиняющимся. Впрочем, Елена в эти минуты вряд ли надеялась услышать от Лоренцо что-то иное.

– Тогда я в хороших руках, – сказала она, улыбнувшись.

– Разумеется, – самоуверенно ответил рыцарь. – Кстати, о руках…

Скользнув к низу живота Елены, его руки опять начали дразнить и ласкать ее.

Тихо застонав, она снова отдалась ему.

Скрываться Сэра Нести научилась еще в раннем возрасте, играя в прятки с сестрой и братьями. Она умела беззвучно двигаться, знала, когда останавливаться, когда продолжать движение, а когда замирать, оставаясь неподвижной долгие минуты. Теперь это стало ее второй природой. И видела она достаточно.

В одной из стен спальни Лоренцо ди Кестрии была крохотная щелочка, через которую открывался вид на его кровать. Сэра пользовалась этим глазком, когда рыцарь ухаживал за ней, с целью убедиться, верен ли Лоренцо. После того как она его отвергла, он несколько недель совокуплялся с кем попало. Было довольно забавно наблюдать за тем, как он каждый вечер укладывал в постель новую девушку.

Но однажды в комнату распутного рыцаря скользнула Елена, и какая-то частичка души Сэры тотчас обратилась в пепел. Непринужденность, с которой они занимались любовью, свидетельствовала о том, что они делали это уже не в первый раз. Их чувственные вздохи и крики все еще стояли в ушах девушки, когда она бесшумно отошла в сторону от щелки. Ее глаза щипало от слез.

Гайл сказал, что это доказывает их сговор против меня…

Спальня Сэры располагалась по соседству со старой читальней ее отца, являвшейся тем самым сердцем, от которого тянулась паутина тайных ходов и тоннелей Брохенского дворца. Спотыкаясь, она вышла в комнату и, рухнув на диван, беззвучно зарыдала. Ее плечи тряслись: девушка изо всех сил старалась не выдать свое горе случайным звуком. Так она и лежала, скорчившись, пока ее печаль не превратилась в ярость.

Мелькнула тень: кто-то уселся на подоконник. Шатаясь, Сэра побрела к окну и открыла его.

– Ты был прав! – выдохнула она. – Был прав насчет них!

Проекция Гурвона Гайла кивнула.

– Соболезную, Сэра, – сказал маг просто. – Елена предана лишь самой себе. То, что она поддержала тебя, было лишь уловкой, нацеленной на обретение ею независимости от меня и новой возможности уйти на покой.

Сэре хотелось что-нибудь разбить. Хотелось кричать. Перед ней открылось новое, мрачное будущее: однажды она проснется оттого, что Елена будет душить ее подушкой. Лоренцо зарежет Тимори и захватит трон. Вырезав всех Нести, Кестрии установят свою власть. Елена и Лоренцо будут совокупляться в ее собственной кровати как король и королева Явона.

– Как мне спастись? – услышала девушка собственный голос.

Гурвон встретился с ней взглядом:

– Ты должна действовать осторожно, Сэра. Попробуешь арестовать их – и все погубишь. Однако пусть твое положение и рискованно, оно не безнадежно.

Сэра сглотнула. Я делаю это ради своей семьи.

– Все начнется тогда, когда Солинду вернут в столицу. Ты ведь уже заметила, что Елена придумала какой-то предлог, чтобы вернуть ее? Она делает это для того, чтобы ее можно было убить одновременно с тобой и Тими. Если они оставят ее в Краке, которым управляет Ордо Коструо, она станет символом сопротивления. Возвращая ее обратно, они готовят переворот.

Девушка содрогнулась:

– Я никогда об этом не думала. Я отменю приказ…

– Нет, позволь этому произойти. Именно это станет ключом к твоему освобождению. У меня есть план, Сэра, – но ты должна мне верить.

Она с шумом вдохнула. Это – Гурвон Гайл. Он убил моих отца и мать. Как вообще я до такого докатилась? Но затем перед глазами девушки встало полное экстаза лицо Елены, совокуплявшейся с Лоренцо ди Кестрией, и все ее сомнения рассеялись. Рукка Хель, как же я ненавижу этих магов! Она встретилась с Гайлом глазами. Однако, похоже, я должна довериться одному из них…

– Что я обязана сделать?

– Во-первых, отправь Лоренцо ди Кестрию забрать Солинду из Крака. Это должен быть он. А затем тайно призови Харшала аль-Ассама и…

– Харшала! Ты хочешь сказать…

– Нет, я не хочу сказать, что он мой агент. Он им не является. Но у него есть контакты среди джхафийцев, включая человека по имени Гуджад из’Кхо, который…

– Это харкунское имя!

Гайл едва заметно вздохнул:

– Да, принцесса, харкунское. Ты собираешься все время меня перебивать?

Обхватив себя руками, Сэра покачала головой.

– Отлично. Вот что ты должна сказать Харшалу…

Все знали, что вопрос участия Явона в шихаде решится именно в этот день, поэтому Елена с упавшим сердцем смотрела, как советники рассаживаются за столом. Места с одной его стороны заняли эмир Илан Тамадхи, Харшал аль-Ассам и богослов Акмед аль-Истан, с другой – граф Пьеро Инвельо, сир Лука Конти и Пита Роско. Конти заменял Лоренцо, отправившегося за Солиндой. В конце стола сидел Иосип Яннос.

Как бы я хотела, чтобы ты был здесь, Лори. Ты хотя бы умеешь находить компромиссы. Однако Лоренцо ехал на юг, чтобы забрать Солинду. Елена скучала по нему и душой, и телом.

В зал вошла Сэра. Она выглядела нервной, а ее глаза были красными. В последние недели она стала еще более замкнутой, холодной, суровой и отстраненной; было очевидно, что она ведет какой-то внутренний диалог, которым не желает делиться с Еленой.

Впрочем, остальные этих изменений, похоже, не заметили; они больше смотрели на Сэру как на ребенка или женщину; советники спорили с ней, шутили и относились к ней с таким же почтением, как ранее к Ольфуссу.