Если бы только все это не казалось настолько самоубийственным. Она помнила о том, сколь опустошительными могут быть удары боевых магов: тела, сожженные до неузнаваемости; раздувшиеся лица людей, утонувших на суше; трупы, разорванные на части наполненными ужасающей силой конструктами. На что вообще мог надеяться Явон, даже если Сэра продаст свою душу, чтобы заручиться помощью харкунцев?

Наконец кешийцы закончили свое обращение поистине хореографическим финалом: Фарук опустился на одно колено, держа знамя шихада, пока говорящий с Богом сжимал священную книгу амтехцев в правой руке, воздев указательный палец левой к небесам. Елена, как и все придворные, затаила дыхание; их взгляды были устремлены к восемнадцатилетней девушке, державшей в своих юных руках судьбу их края.

Когда Сэра заговорила, ее голос был ясным:

– Повелитель Фарук, говорящий с Богом Барра, я услышала ваши слова. Я также услышала слова людей Явона, от жителей северного Гителя, где Горджо правят вопреки воле законных властителей Джа’афара, до обитателей крепостей, возвышающихся над Ущельем и защищающих нас от вторжения харкунцев; от Ливиса, чьи фермеры хотят лишь мира, до Бароса, которому не терпится вступить в войну. Все говорят о справедливости шихада. Никто не хочет, чтобы их земли были осквернены ферангами. Я слышу их слова и согласна с ними. Однако в битве вы не можете отвернуться от человека, стоящего прямо перед вами, дабы отразить далекую угрозу. Так и мы, явонцы, не можем повернуться спиной к Горджо. Мы должны сокрушить их, в надежде вновь стать единым народом. А еще мы не можем позволить нарушать наши границы. Мы знаем, что в прошлом наши южные крепости пребывали между независимостью и кешийским рабством. Я не могу слепо сказать султану Салиму: «Пошлите нам своих воинов, чтобы мы смогли сокрушить Горджо». Мне больно об этом говорить, но подобное доверие является непозволительной роскошью даже в дни шихада. Однако я прошу вас о другом: позвольте мне поднять знамя шихада здесь, в Явоне. Это должно быть особое, благословленное говорящим с Богом знамя с надписью «Гитель». Дайте нам обрушить шихад на головы Горджо и Доробонов, а затем, когда мы очистим от них нашу землю, мы поднимем знамя гебусалимского шихада.

По рядам придворных пронесся шепот. Они поняли, в чем заключался план Сэры. Он был попыткой убедить кешийцев, что сопротивление Явона Горджо и Доробонам является достаточным для Конвокации участием в шихаде. В ходе тайных переговоров перед встречей ни о чем конкретном договориться не удалось.

Как и все остальные, Елена затаила дыхание в ожидании ответа посланника.

Посовещавшись с говорящим с Богом, Фарук вновь обернулся к Сэре:

– Королева-регентша, мы услышали вашу просьбу. Мы признаем ее мудрость и ту любовь, которую вы в ней демонстрируете к народам, проживающим на вашей земле, к миру и к Ахму в Раю. Султан Салим дал мне определенную свободу в ведении переговоров с вами. Многое говорит в пользу вашего предложения.

Двор притих, ловя каждое слово посланника.

– Госпожа, Салим Великий сочтет вашу просьбу разумной. Но он хотел бы, чтобы я указал на то, что это идет вразрез с волей Конвокации, созывающей всех воинов шихада для похода на Гебусалим. – Он сделал долгую паузу, позволяя придворным как следует осознать его слова. – Однако Могучий Салим также отмечает, что, по решению Конвокации, он возглавляет шихад единолично. Это не отнимает у него права защищать то, что принадлежит ему.

«Что? – Елена почти выглянула из своего укрытия. – Это еще что значит?»

Фарук поклонился Сэре:

– Салим превозносит ваши храбрость и ум, госпожа. Он наслышан о вашем бесстрашии и победе, которую вы одержали над изменниками Горджо и злодеями Доробонами. Он также слышал о вашей нежности и красоте и смиренно просит вас о браке.

У Сэры отвисла челюсть.

– Если бы вы были его невестой, дорогая госпожа, он получил бы право защищать вас так же, как защищал бы свои собственные владения, и смог бы исполнить вашу просьбу, не идя против шихада.

Сэра приложила руку к груди:

– Эмир Фарук, у меня нет слов. Столь ничтожная персона, как я, простая регентша, которая лишится права на трон после того, как мой брат достигнет совершеннолетия, недостойна даже внимания Салима Великого.

«О, как хорошо сказано! – Елена хлопнула в ладоши, всем сердцем желая оказаться рядом с девушкой. – Ты напомнила ему, что он не может заполучить Явон, просто женившись на тебе».

Эмир кивнул, сохраняя полнейшую невозмутимость:

– Госпожа, Салим не желает получить право на трон Джа’афара. Он хочет только обезопасить свою северную границу. До совершеннолетия вашего брата он просит лишь позволить его наблюдателю присутствовать у вас в совете и не собирается настаивать на вашем собственном присутствии при его дворе до окончания войны.

– Милорд, султан Салим воистину щедр, – хрипло прошептала Сэра.

– Значит, вы принимаете его предложение? – тепло спросил Фарук.

Сэра обвела взглядом зал.

Сделай перерыв, посовещайся! – мысленно воззвала к ней Елена.

Девушка ее услышала. Их глаза встретились, но затем Сэра отвернулась.

– Я принимаю великодушное предложение султана, – прошептала она.

Джхафийцы пришли в восторг. Римонцы выглядели ошеломленными.

Когда в зале наконец восстановилась тишина, Фарук вновь отвесил поклон:

– Мы вне себя от радости, дорогая госпожа. Позвольте мне первым выразить почтение моей будущей королеве.

Упав на колени, он коснулся лбом пола. Второй посланник, священнослужитель, просто поклонился. Джхафийцы простерлись ниц. Римонцы, похоже, чувствовали себя все более и более неуютно.

Встав, Фарук воскликнул:

– Я покажу вам мудрость великого Салима!

Он сделал величественный жест, и один из его помощников развернул другое знамя. По рядам придворных пробежал шепот.

Это было знамя шихада, такое же, как первое, однако со словом Гитель, названием твердыни Горджо, по центру. Султан ждал, что Сэра примет его предложение.

– Покорите же север под этим знаменем, а затем присоединяйтесь к войне в Гебусалиме. А после победы настанет время свадьбы!

Сэра встала:

– Благодарю вас, милорды. Однако, прежде чем ступить на этот путь, я должна услышать волю своих людей. Моего согласия недостаточно; я должна получить одобрение тех, кем правлю.

Довольные улыбки замерли на лицах посланников. Сэра обратилась ко двору:

– Мой народ, если среди вас есть те, кто хочет высказаться против объявления шихада Гителю или принятия мной этого предложения о браке, я призываю вас сделать это сейчас, без страха перед осуждением.

Повисла пауза. Она все тянулась, а Елена заламывала руки, не в силах понять, чем это было: победой или тяжелейшим поражением. Гурвон понял бы… Будь оно все проклято! Она не могла охватить разумом все нюансы и лишь смотрела, как люди неловко переминались с ноги на ногу в воцарившейся тишине.