– Не вредничай, Афраэль. Если тебе неохота этимзаниматься, мы сами отправимся в путь по колено в снегу. Нам и преждедоводилось это делать.

– Ты отвратителен, Спархок. Ты ведь отлично знаешь, чтоя этого не допущу.

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, говоря обобязательствах?

– Не читай мне нотаций. У меня для этого неподходящеенастроение. Буди остальных и скажи им, чтобы собирались в дорогу.

– Как скажешь, Божественная.

Они отыскали большую кухню, в которой дэльфы стряпали себееду, и кладовые, где хранилась провизия. Несмотря на тысячелетия вражды, вкусыдэльфов и стириков оказались на удивление схожими. Сефрении завтрак пришелся понраву, зато Келтэн много ворчал. Впрочем, он съел три добавки.

– Что случилось с другом Блоквом? – спросил Кринг,отодвигая тарелку.

– Я только что сообразил, что не видел его с тех пор,как казнили Заласту.

– Он ушел вместе со своими богами, доми, – ответилТиниен. – Он сделал то, за чем его посылали, и сейчас он и прочие троллиуже на пути в Талесию. Он пожелал всем нам доброй охоты. По-тролличьи этопримерно то же, что попрощаться.

– Может быть, это прозвучит странно, – призналсяКринг, – но мне он понравился.

– Он хороший товарищ, – согласился Улаф. – Онхорошо охотится и всегда готов разделить добычу со своей стаей.

– О да, – содрогнувшись, подтвердил Тиниен, –если не свежеубитую собаку, то ляжку сырого киргая.

– Сэр Улаф, – сказал Телэн, – я только чтопоел. Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

Они оседлали коней и выехали из Дэльфиуса.

На выезде Халэд осадил коня, спешился и закрыл ворота.

– Зачем ты это сделал? – спросил Телэн. –Дэльфы ведь все равно сюда не вернутся.

– Так нужно, – ответил Халэд, вскакивая вседло. – Негоже оставлять ворота нараспашку.

Поскольку все знали, кто такая Флейта, она и не пыталасьскрыть свое плутовство со временем и расстоянием. Кони шли вперед, как иположено коням, но окружающий мир каждые несколько минут мелькал и изменялся.Один раз где-то Восточнее Диргиса Спархок приподнялся в стременах и оглянулся.Их отчетливо видный след тянулся до середины луга и там резко обрывался, словнокони и всадники попросту свалились с неба.

Близился вечер, когда они доехали до знакомого холма, скоторого был виден Огнеглавый Материон, и с радостью спустились с гребня холмак городу. Они долго были в пути, и так приятно было снова оказаться дома.Спархок торопливо исправил собственную мысль. Материон не был их настоящимдомом. Их дом – сырой неприветливый город на реке Симмур, в другой половинемира.

У ворот имперской резиденции их встретили изумленныевзгляды, и еще больше этих взглядов было на мосту в замок Эланы. Вэнион упрямоотказывался исполнить настойчивую просьбу жены и прикрыть капюшоном лицо иголову и буквально щеголял тем, что куда-то делись тридцать с лишком прожитыхлет. Вэнион иногда был таким.

В замке тоже заметны были кое-какие перемены. Императорнаходился в синей гостиной на втором этаже, и с ним, кроме баронессы Мелидиры,Эмбана и Оскайна, были также три его супруги – Элисун, Гахенас и Лиатрис.Элисун, пожалуй, бросалась в глаза больше прочих, потому что была одета весьмаскромно.

– Боже милостивый, Вэнион! – воскликнул Эмбан привиде магистра пандионцев. – Что с тобой стряслось?

– Я женился, ваша светлость, – ответил Вэнион,небрежным жестом пригладив каштановые волосы. – Это был один из свадебныхподарков. Тебе нравится?

– Ты выглядишь просто нелепо!

– О, – возразила Сефрения, – я бы так несказала. Мне это очень нравится.

– Полагаю, нам надлежит вас поздравить, – сизысканной вежливостью произнес Сарабиан. Тамульский император разительнопеременился. В нем были уверенность и властность, каких раньше незамечалось. – Имея в виду препятствия религиозного характера, кто жесовершил церемонию?

– Ксанетия, ваше величество, – ответилВэнион. – Дэльфийская вера не возражала против нашего брака. Сарабианогляделся.

– А где же Ксанетия? – спросил он. Сефренияуказала пальцем вверх.

– Там, ваше величество, – печально ответилаона, – вместе с остальными дэльфами.

– Что?! – переспросил ошеломленный император.

– Эдемус забрал их с собой, Сарабиан, – пояснилаФлейта. – Видимо, они с Беллиомом заключили какое-то соглашение. –Она огляделась. – А где Даная?

– В своей комнате, Божественная, – ответилабаронесса Мелидира. – Она немного утомилась и раньше обычного отправиласьспать.

– Пойду скажу ей, что ее мама вернулась, – объявилаБогиня-Дитя, направляясь к двери, ведущей во внутренние покои.

– Мы получили несколько донесений, – говорилминистр иностранных дел Оскайн, – но все они чересчур общие: «Войнавыиграна, мы победили» и тому подобное. Прошу прощения, королева Бетуана. Твоиатаны – великолепные гонцы, но из них невозможно вытянуть подробности. Онапожала плечами.

– Возможно, это общий недостаток нашей нации,Оскайн-министр.

Бетуана, как всегда теперь, стояла рядом с молчаливымЭнгессой и явно не хотела отпускать его от себя даже ненадолго.

– Больше всего меня озадачивает невнятное послание,которое я получил от своего брата, – признался Оскайн.

– Итайн-посол сейчас очень занят, – с невиннымвидом пояснила Бетуана.

– Вот как?

– Когда прошлой осенью его послали в Кинестру, он весьмаблизко подружился с атаной Марис. Он не отнесся к этому серьезно – в отличие отнее. Она отправилась искать его и, найдя его в Кирге, забрала с собой вКинестру.

– В самом деле? – отозвался Оскайн без малейшейусмешки. – Что ж, – пожал он плечами, – Итайну так или иначепора бы остепениться. Насколько я помню, атана Марис весьма энергичная женщина.

– Да, Оскайн-министр, и весьма решительная. Думаю, чтодни холостяцкой жизни твоего хитроумного братца сочтены.

– Какая жалость, – вздохнул Оскайн. – Прошупрощения… – И с этими словами он довольно поспешно удалился в соседнюю комнату,из которой тут же до неслись взрывы приглушенного хохота.