А затем в комнату вбежала Даная с развевающимися волосами ибросилась в объятия матери.

Лицо Сарабиана помрачнело.

– Кто же, в конце концов, убил Заласту? – спросилон. – Если уж на то пошло, именно он был причиной всех наших бед.

– Заласта не мертв, – с грустью ответила Сефрения,усаживая к себе на колени Флейту.

– Не мертв? Как же ему удалось уйти?

– Мы отпустили его, ваше величество, – ответилУлаф.

– Вы с ума сошли? Вы же знаете, что он может натворить!

– Он больше ничего не натворит, ваше величество, –отозвался Вэнион, – разве что подожжет где-нибудь траву.

– Этого не случится, Вэнион, – поправила егоФлейта. – Этот огонь – духовный, а не физический.

– Может быть, кто-нибудь все же объяснит мне, в чемдело? – осведомился Сарабиан.

– Заласта, ваше величество, появился на свадьбеСефрении, – сказал Улаф. – Он пытался убить Вэниона, но Спархокостановил его. Затем наш присутствующий здесь друг хотел сотворить с Заластойчто-нибудь непоправимое, но тут появился Кхвай и предъявил свои права наЗаласту. Из политических соображений Спархок признал эти права, и тогда Кхвайвверг Заласту в огонь.

– Экая мрачная идея, – содрогнулся Сарабиан ипосмотрел на Сефрению.

– Но ты же говорила, что он не мертв, а сэр Улаф толькочто сказал, что он сгорел.

– Нет, ваше величество, – поправил егоУлаф, – я сказал только, что Кхвай вверг его в огонь. То же самоепроизошло с бароном Пароком.

– Кажется, тролличье правосудие мне по душе, – снедоброй усмешкой заметил Сарабиан. – И долго они будут гореть?

– Вечно, ваше величество, – мрачно ответилТиниен. – Огонь этот – вечный.

– Боже милосердный!

– Это было куда больше, чем я рассчитывал сделать, –признался Спархок, – но, как уже сказал Улаф, тут были замешаныполитические соображения.

Они проговорили допоздна, вспоминая в подробностях оминувшей кампании, о спасении Эланы и Алиэн, об освобождении Беллиома ипоследней схватке между Спархоком и Киргоном. Спархок тщательно подчеркивал,что в этом поединке он был лишь орудием Беллиома, и во всеуслышание объявил,что он большее не Анакха. Он хотел, чтобы никто больше не вспоминал об этойчасти его жизни.

Во время этого долгого разговора Сарабиан рассказал им опокушении на его жизнь, которое устроили Шакола и Тореллия.

– Возможно, им это и удалось бы, если бы неЭлисун, – заключил он, с нежностью взглянув на свою валезийскую супругу,которая была теперь воплощением скромности.

Миртаи посмотрела на Элисун, вопросительно изогнув бровь.

– Почему ты одеваешься по-другому? – напрямикспросила она.

Элисун пожала плечами.

– Я ношу ребенка, – сказала она. – Полагаю,время легкомысленных приключений для меня закончилось. – И добавила,увидев озадаченное выражение на лице Миртаи:

– Таков валезийский обычай. Нам предоставляется полнаясвобода – до первой беременности. После этого мы должны вести себяприлично. – Элисун улыбнулась. – Впрочем, я уже истощила все ресурсыимперской резиденции. Теперь пора угомониться – а заодно и выспаться.

– Кто-нибудь знает, что со Стрейдженом иКааладором? – спросил Телэн.

– Виконт Стрейджен и герцог Кааладор вернулись вМатерион неделю назад, – ответил Сарабиан.

– Новые украшения? – слегка удивленно спросилаЭлана.

– Награды за службу, Элана, – улыбнулсяСарабиан. – Я счел это необходимым. Герцог Кааладор принял пост вминистерстве внутренних дел, а посему отправился в Лебас, чтобы уладить тамсвои дела.

– А Стрейджен?

– Он на пути в Астел, ваше величество, – недоброусмехнувшись, пояснила баронесса Мелидира. – Он сказал, что хочет кой очем потолковать с Элроном.

– Разве Элрон сумел выбраться из Натайоса? –удивился Келтэн. – Экрасиос говорил, что сияющие не оставили там ни единойживой души.

– Кааладор узнал, что Элрон где-то спрятался, покасияющие превращали Скарпу и Кизату в груду гнили. Потом он выбрался из развалини прямиком отправился домой. Стрейджен намерен разыскать его. – Баронессавзглянула на Халэда. – Крегер тоже ушел живым, – сказала она. –Кааладор узнал, что он отплыл в Зенгу, город в Южной Каммории. Впрочем, тебеследует кое-что узнать о Крегере.

– И что же?

– Помнишь, как умер король Воргун?

– Кажется, у него отказала печень. Мелидира кивнула.

– То же самое сейчас происходит с Крегером. В городеДэла Кааладор беседовал с человеком по имени Ордей. Крегер был совершенноневменяем, когда его погрузили на корабль, отплывающий в Зенгу.

– Но он все-таки жив, – угрюмо проговорил Халэд.

– Если это можно так назвать, – вздохнулаона. – Оставь его в покое, Халэд. Он даже не почувствует, если тыпроткнешь его мечом. Он не поймет, кто ты такой или почему убиваешь его.

– Благодарю, баронесса, – сказал Халэд, – ноя думаю, что, когда мы вернемся в Эозию, мы с Беритом заедем в Зенгу – простотак, на всякий случай. Крегер чересчур часто ускользал от нас, чтобы полагатьсяна удачу. Я предпочитаю увидеть его в могиле.

– А можно я отправлюсь с вами? – оживился Телэн.

– Нет, – ответил Халэд.

– Почему это – нет?

– Тебе пора начинать послушничество.

– Это может и подождать.

– Нет, не может. Ты и так уже опоздал на полгода. Еслине начнешь обучение сейчас, никогда не станешь хорошим рыцарем.

Вэнион одобрительно посмотрел на оруженосца Спархока.

– Не забудь, о чем мы говорили тогда, Спархок, –сказал он. – И передай мои рекомендации Долманту.

– О чем это вы? – спросил Халэд.

– Позже узнаешь, – ответил Спархок.