Впервые Тейлор опубликовал свои теории в монографиях «Управление мастерской» в 1903 году и, естественно, Генри Форд не мог пройти мимо такого.

Ленин, надо отдать ему должное, в отличии от дореволюционных российских промышленников — довольно рано обратил внимание на систему Ф. Тейлора. Он был уверен, что система Тейлора — потогонная при капитализме, станет коллективистской при Советской власти.

Но одной научной организации труда Форду было мало, чтоб «сделать Америку»! Теперь настало время рассказать про значение для современной промышленности Его Величества Стандарта.

* * *

Автомобили Форда состоят из нескольких тысяч деталей — не производящихся на одном каком-либо одном заводе, а являющихся продукцией самой широкой кооперации предприятий по всей территории страны и даже мира.

В «столице» Генри Форда — в Детройте, в законченном виде собирается лишь то количество автомобилей, которое можно продать в местном округе. Сборка остальных же, может происходить на любых других заводах страны или даже за границей… Хоть в нашем Нижнем Новгороде, например, или в немецком Кёльне. Компания Форда, кстати, до Второй мировой войны — являлась четвёртым по мощности автомобильным предприятием Германии.

Система производства устроенная таким образом, даёт огромные выгоды уменьшая расходы на транспорт — однако требует абсолютной взаимозаменяемости всех частей автомобиля и, значит — невероятной для промышленности того времени точности, доходящей до 0,0025 мм.

«Стандартизации», то есть.

Когда Генри Форд только начинал свою деятельность в самом начале 20 века, во всем мире был лишь один специалист, умевший делать измерительный инструмент с такой исключительной точностью. Этим человеком был швед Карл Иогансен.

Форд понял, что такие точные инструменты будут настоящим сокровищем для задумываемого им производства и, купил патент на монопольное право выделки таких инструментов в США. Он сделал шведа участником своего предприятия с условием, чтобы Иогансен продолжал совершенствовать свои измерительные приборы только у него.

Результат сотрудничества двух гениальных людей был воистину ошеломляющ!

Иогансеновские измерительные плитки, изготовленные из закаленной отшлифованной стали, с точностью в одну пятитысячную миллиметра — обладали абсолютно плоской поверхностью, приближающейся к теоретически возможной. Приложенные друг к другу, они «прилипали» друг к другу с силой давления, равной 33 атмосферам!

Форд, применяя такой инструмент, производил детали машин с величайшей точностью и достиг их полной взаимозаменяемости. Как я уже говорил, это в свою очередь позволило производить сборку фордовских автомобилей в любом месте — хоть в Австралии или в Бразилии, с таким же успехом, как на головном заводе в Детройте.

Стандарт стал высшим законом в «Ford Motor Company» и, этот «закон», обеспечивали идеальные зеркально-блестящие, абсолютно точные иогансеновские плитки.

Рисунок 64. Плакат сталинских времён.

Стандартная модель автомобиля, стандартные станки, стандартные инструменты, стандартное обучение персонала и стандартные движения рабочих при работе. Стандарт — это экономия материала, движений, времени, общих расходов на транспорт.

Стандарт, это массовое производство, значит — высокое качество, устойчивость спроса и, при низкой цене — миллионные прибыли. Новые заводы и их филиалы строились по стандартным чертежам, оборудовались стандартными станками, укомплектовывались стандартно обученным персоналом и, так же стандартно легко начинали выпускать стандартную продукцию.

Стандартизация и унификация — вот к чему должен любой ценой стремиться любой попаданец-прогрессор!

Как я уже говорил, советское руководство не обошло своим вниманием успехи Генри Форда. Попытки тейлоризации в нашей стране совпали с введением государственных стандартов в 20-х годах, чему способствовал переход на метрическую систему измерений. Был создан общесоюзный Комитет по стандартизации и, к 1929 году — по числу утвержденных стандартов СССР уступал только Германии, Великобритании и США. Для тогдашних ученых и инженеров — как и большевистских вождей, унификация стала синонимом цивилизованности.

* * *

Однако, вернёмся из фордовской Америки в советский городок Ульяновск на собрание волостной партячейки. Итак, я продолжаю жевать хроноаборигенам-коммунистам прописные истины:

— … Второе соображение — парни более мобильны! Отучится такой ухарь у нас, да и уедет куда-нибудь в столицу, — продолжаю перечислять свои соображения и обращаюсь непосредственно к Анисимову, — вот посели мужика одного в избе в лесу — что произойдёт?

Пожимает плечами и не задумываясь, выдаёт:

— Если ноги есть и «что» меж ног болтается — сбегит к какой-нибудь бабе.

— А если бабу в лесу поселить, положим?

Под общий хохот:

— Знамо дело — к ней мужик прибегит!

Поднимаю указательный палец вверх и торжествующе:

— А коль прибегит мужик к бабе и забацает ей ребятёнка — население Ульяновска начнёт увеличиваться, что мы с вами и поставили своей целью…

— Ну, а это уж как водится! — все, как хором.

— Вот то-то и оно… Соображать надо, товарищи.

* * *

Кроме того, в бывшем Ульяновском концлагерь, вернее — «стане принудительных работ», мною мутится организация первой в истории страны, так называемой «шарашки[3]». То есть, конструкторского бюро тюремного типа под руководством НКВД, где работают осуждённые специалисты. Как были устроены «реальные» подобные учреждения я знаю мало — но я планирую создать нечто подобное советскому «научно-производственному объединению». Значит, в моей «шарашке» — вместе с специалистами-инженерами должны сидеть высококвалифицированные рабочие и ударно трудиться на благо выполнения «Первого пятилетнего плана в отдельно взятой волости»…

Нехорошо, говорите, эксплуатировать подневольный труд? А где и каким макаром ещё, интересно, прикажите мне взять-достать кадры? Которые, говоря бессмертными словами будущего Вождя — «решают всё»?

«Безработица», говорите? Однако, парадокс этого времени заключается в том, что вместе с переизбытком на рынке совершенно неквалифицированной «лимиты» — имеется жутчайший дефицит «рабочей аристократии». Заманить в Ульяновку более-менее опытного токаря или слесаря с «Красного Сормова», к примеру — это совершенно невыполнимая задача. Без предоставления ему неких «райских кущ», конечно, желательно — с вышнотелыми «гуриями»…

Другой вопрос: по-вашему пускай лучше дефицитные «кадры» — на лесоповал едут? Там им будет комфортнее срок мотать с двуручной пилой — чем за чертёжным кульманом, что ли⁈

Хотя здесь, я несколько неправ: «на лесоповал» в это время ехали в основном «политические», а с ними дело иметь — пока воздержусь…

Опять же — поспорили, подрали горло насчёт «жулья», что в город понаедет — да и, проголосовали единогласно за мой проект постановления и расписались под резолюцией.

* * *

Но, я всё никак не угомонюсь:

— Товарищи! Как городу с таким названием — «Ульяновск», не быть центром расширенного воспроизводства носителей самого «передового классового сознания»?

— Товарищ Свешников! Ты бы не мудрил, рассказал бы как попроще… А лучше рукой показал.

Объясняю «на пальцах»:

— Ульяновск, должен стать кузницей кадров для