а обрадовался. А он спрашивал и спрашивал, но не поверил мне. Он сказал, что отправит птицу Оталю-шодану, а потом мы отправимся назад. Он поедет на мархи, а я побегу следом со связанными руками. Умереть он мне не даст, я должен буду рассказать обо всем хозяину, но если я не смогу идти, то потащит за собой на аркане…

– Какой добрый человек, – пробормотала она. – Но ведь не поэтому ты его прикончил? Неужели ты не хотел вернуться в Адмар?

– Нет, нет, шади… – забормотал Ургуш.

– Ты уже говорил – тебя убьют, если узнают, что ты видел. Но твой рассказ звучит словно бред! Может, ты на солнце перегрелся или выпил слишком много от щедрот Ориша, вот тебе и примерещилось невесть что? Или ты опять о чем-то не договариваешь? – сощурилась Фергия. – Ну же, выкладывай! Неужели ты боишься Оталя-шодана? Он сам замешан в этом деле?

– Это уже чересчур! – не выдержал я.

– Почему это? – удивилась она. – Такое частенько случается на море: торговец страхует груз, а потом – вот беда! – корабль захватывают пираты. Команда отправляется за борт, корабль – на дно, а товар… Когда как. Иногда совсем в другой порт, а иногда – обратно на склад ушлого торговца, за вычетом доли наемников. Неужели вам не знакома такая схема?

– Не слыхал, право.

– Она весьма распространена в моих краях, – сказала Фергия. – А поскольку очень многое северяне заимствовали у хитроумных южан, то, не сомневаюсь, здесь тоже проворачивают подобные сделки. К тому же вы сказали, что груз был крайне дорогой, и даже Оталь мог соблазниться пусть не двойной, но полуторной прибылью…

– Не могу представить его в такой роли, – покачал я головой. – И он искренне переживал за племянника, уж поверьте, Фергия! К тому же, если бы он затеял такое дело, то не стал бы обращаться ко мне, как вы полагаете?

– Я полагаю, что орех от пальмы недалеко падает, а потому племянник Оталя вполне мог сговориться с грабителями, – заявила она, – и прибрать лакомый кусочек к рукам. Не сомневаюсь, дяде это не понравилось, и он возжелал вернуть свою собственность. Еще бы он не переживал о паршивце Орише!.. Да, кстати, что скажете о страховке? Тут такое в ходу?

Я вынужден был признаться, что не имею об этом ни малейшего представления.

– Если она не предусмотрена, – задумчиво произнесла Фергия, – тогда сложно отыскать мотив у Оталя. А если наоборот, тогда всё становится намного интереснее. Пока мы не узнаем этого наверняка, гадать можно бесконечно. Тем более этот несчастный что-то не горит желанием поведать нам, кто же должен его убить!

Ургуш только всхлипывал, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Скажешь – я вылечу твою хворь раз и навсегда, – коварно предложила Фергия. – Но если солжешь, станет вдвое, нет, втрое хуже!

– Гонец сказал, – выговорил наконец Уриш, – что я расскажу обо всем, что случилось, Оталю-шодану, а тот решит, что со мной делать. Наверно, прикажет убить, потому что я видел слишком много, а удержать язык за зубами не сумею. Я не знаю, шади, что тут случилось, почему, но…

– Но распространять слухи ты в состоянии, а это может повредить деловой репутации Оталя, – завершила она. – Значит, он все-таки причастен к этому… Однако, судя по его тревоге, что-то пошло сильно не так! Ургуш, а послание гонец успел отправить?

– Нет, шади, – вздохнул тот. – Он написал обо всем, что я успел ему поведать, но не захотел выпускать птицу в самый полуденный зной. К тому же ястреб кружил… Тогда он сказал, что отправит ее на закате, сам лег вздремнуть, а мне велел позаботиться о махри…

– А ты, очевидно, позаботился обо всех них…

– Что мне оставалось делать, шади?! – вскричал Ургуш, воздевая руки. – Я не хочу умирать! Даже такая жалкая жизнь мне дорога!

– Значит, гонца ты прикончил во сне?

– Конечно, шади, – вздохнул он. – Я не справился бы с ним, он был очень сильный, а я совсем ослаб… Но нож у меня имелся, так что я дождался, когда этот несчастный уснет, а потом…

– Понятно, – кивнула она. – Труп спрятал известным способом. А с верблюдом как совладал?

– Он был послушный, – с заметным сожалением ответил Ургуш. – Хороший молодой зверь. Я сперва хотел отпустить его в пустыню, но спохватился: он ведь или останется возле воды, или пойдет домой. А когда он вернется без седока, Оталь-шодан всё поймет…

– Логика мне понятна, но как ты прикончил бедолагу? Вернее, как ухитрился перетащить тушу в отхожее место?

– Я ничего не таскал, шади. Я же сказал – махри был послушный, он пошел за мной, хотя ему не нравился запах. Там я и перерезал ему глотку, – вздохнул Ургуш, и глаза его подернулись влажной пеленой. – Я умею делать это так, чтобы верблюд умер быстро и не мучился. Все караванщики умеют. Жаль было топить столько мяса в отхожем месте, но сырым бы я его все равно не съел. И не сумел бы сохранить. Только вот крови напился: она дает силу!

– Да уж, это точно, – пробормотал я, помахав ладонью перед лицом.

Понятно теперь, что с Ургушем такое: сперва жил на одних фруктах, потом выпил верблюжьей крови… думаю, сколько успел и сколько влезло. Такого и здоровый желудок не перенесет, а уж больной и подавно!

– Ну вот, с этой частью истории разобрались, – удовлетворенно произнесла Фергия. – Но у нас остались корыстный интерес Оталя, предательство Ориша, а еще некая неведомая, но, без сомнения, зловредная магия, которую использовали для того, чтобы подчинить караванщиков.

– А вы никаких следов не ощущаете? – спросил я, перейдя на всякий случай на арастенский.

– Спустя столько времени? Нет, конечно, – покачала она головой. – Вдобавок воздействие шло на людей, не на место в целом. Видимо, это было какое-то снадобье, усиленное заклятием, иначе я не могу объяснить увиденное Ургушем.

– Зачем вообще понадобилось поднимать трупы?

– Они могли быть еще не вполне мертвыми, – задумчиво ответила Фергия. – Вернее… Тела остались живы, но мозги отказали. Всё, на что способны такие… м-м-м… существа, – это подчиняться хозяину. Через некоторое время умрут и тела, но сколько-то прослужат, да…

– Но почему просто их не убить, если мешают?

– А прятать как? Нет, можно, конечно, вывезти подальше в пустыню и бросить там, так точно не отыщут, но… Вы представляете, каково в одиночку грузить трупы на верблюдов? Я как-то сомневаюсь, что они окажутся в восторге… верблюды, я имею в виду, не трупы.

– Да и не по силам это мальчишке пятнадцати лет от роду, – вынужденно согласился я.

– Именно. Ну а если оставить их здесь, пускай даже закопать, на что тоже нужно немало времени