с использованием маски снэпчата. Мама сидит на краю кровати, грудь закрыта белой простыней, над растрепанными светлыми волосами находятся ушки из плейбоя, а на заднем фоне в кровати спит горячий итальянец или латинос. Рельефные бицепсы, кубики пресса, черные густые ресницы. А еще ему на вид было от силы лет двадцать пять. Да, Рокси Девон умела выбирать себе отпадных мужчин, начиная с пятнадцати лет.

РокЭвен: Правда горячий?

ХК: Ему сколько? Восемнадцать?

РокЭвен: 35

ХК: Может, у него фейк айди[43]? Или это было не к возрасту?

РокЭвен: Пусть это останется интригой:))

ХК: Я б вообще предпочла всего этого не знать.

Я снова вижу, как загружается фото. Судя по объему, оно весит ого-го, или там несколько файлов.

Твою ж мать! Однозначно, у Рокси Девон был отменный вкус.

Этот чувак точно выиграл в генетическую лотерею. Если ему было тридцать пять, этому приятелю повезло. А еще повезло с офигенно голубыми глазами и белоснежной улыбкой.

На первом фото он обнимает Рокси и смотрит в кадр. На другом, мама чмокает его в щечку, после они целуются, потом целуются в постели, потом снова голая задница, часть маминой груди.

— Извращенцы! — произношу вслух и набираю точно такое же сообщение, сомневаясь, что мама ответит в ближайшее время.

РокЭвен: Я сейчас тебе приму таблетку, американские презервативы[44].

— Что? — протягиваю я, пытаясь понять, написанное мамой.

ХК: От умопомрачительной красоты твоего горячего бойфренда ты забыла, как пишутся слова? Это было: «Я знаю, ты на таблетках, но используй еще и презервативы»?

РокЭвен: ДА!!! Очень сложно попадать по нужным буквам, когда между твоих ног лицо горячего латиноса!

ХК: О БОЖЕ, МАААААМ!!!!!!

РокЭвен: Желаю тебе того же. Люблю.

ХК: Люблю.

Откидываю телефон и стону:

— О боже! — Закрываю лицо руками. За какие грехи меня наградили такой матерью?

Нет, я люблю свою маму. Иногда даже безумно обожаю. Мало кто может похвастаться клевой мамой, еще и пишущей песни для знаменитостей, но иногда она перебарщивает со своей откровенностью. Есть вещи, которые мне бы очень не хотелось знать. К примеру, что между ног моей матери орудует горячий парень. Ведь моя бурная фантазия уже живо это представила, и теперь я не понимаю, как перестать думать о красавчике, ласкающий клитор моей матери.

— О боги! — снова стону я.

Может быть, хорошо, что Ченнинг первым принимает душ, поскольку теперь я точно нуждаюсь в холодном душе, чтоб взбодриться, а после с мылом прополоскать рот, глаза и мозги.

Мои мысли о матери и ее новом бойфренде быстро развеиваются, когда я больше не слышу звук льющейся воды.

Ну что ж, пришел момент мести. Сейчас кто-то получит по своей спортивной задницы.

Встаю и иду к двери ванной. По ту сторону слышу, как что-то, служащее замком, двигается. И когда открывается дверь, то я вижу Ченнинга в одном полотенце. Вау. Я едва сдерживаю свой порыв сказать это вслух. Я видела мужчину в майке, и она не особо-то чего скрывало, но все же ее отсутствие производит на меня эффект разорвавшейся бомбы. Тело Ченнинга действительно впечатляет. Может быть, мне стоит все же сделать фоточку и отправить маме со словами: «Получите, распишитесь»?

С темных взъерошенных волос Ченнинга падают сверкающие капельки воды и струйками стекают по мускулистым плечам, груди и крепкому торсу. Руки так и чешутся притронуться к нему, убедиться такой ли он стальной, как выглядит на первый взгляд. Уж не говоря о полотенце, обернутом вокруг бедер Ченнинга. Я даже не хочу рисковать собственным спокойствием и не опускаю взгляд ниже уровня груди, хотя глаза так и жаждут «притронуться» к святыне. То, что Ченнинг оснащен отличным прибором, я убедилась еще вчера, когда заметила его стояк перед просмотром фильма. Ну и сегодня, когда оно самое упиралось мне в зад. Признаться, меня это впечатлило. Не могу сказать, что все мои предыдущие парни, которых, на удивление, было не так и много в моей постели, обладали маленькими членами. Нет. Вполне такими сносными. Чуть больше среднестатистического. Да и вообще, если парень не умеет пользоваться своим агрегатом, то какой в нем толк? Но вот Ченнинг. Он тоже, черт возьми, выиграл в генетическую лотерею. Нет, мне самой грех жаловаться на свою внешность. Нэш — отпадный мужчина, Рокси — сексуальная блондинка, перед которой мужчины укладываются штабелями любых возрастов и национальностей. Мне даже кажется, ее хотят даже женщины. И вот бывают же такие случае, когда ты берешь все самое лучшее, что тебе предлагает генетика. И вот Ченнинг и новый мамин хахаль относились к этому числу.

Я была похожа на мать внешне, но в отличие от нее моя грудь выросла только до второго размера, и то слегка не дотягивала, когда у Рокси был третий размер идеальной формы. Супер-узкая талия, округлая линия бедра. Многие считают, что она ложилась не один раз под нож, однако весь ее секрет крылся в том, что она не слезает с эллиптического тренажера, ну и йога творила чудеса.

— Прости, но горячей воды не осталось, — произносит Ченнинг с дьявольской улыбкой и обходит меня стороной.

Нет уж, засранец! Я могла бы схватить что-нибудь из ванны и кинуть ему вслед, но вместо этого, я хватаю за край полотенца и резко срываю его с бедер мужчины.

Самая потрясающая задница, что я когда-либо видела! Мне хватает доли секунды, чтоб в этом убедиться. Хотелось бы полюбоваться дольше, только у меня был коварный план, и льстить этому ковбою я не собиралась.

Размахнувшись, я шлепаю Ченнинга по его потрясной задницы влажным полотенцем. Смачный шлепок нарушает тишину этих стен.

Я ожидала многого, к примеру, мужчина вскрикнет, схватится за свои «булки», или побежит на цыпочках, ну хотя бы вздрогнет, а нет. В мгновение ока Ченнинг оборачивается, не стесняясь своей наготы. Не знаю, под каким радиусом нужно смотреть на голого красавчика, чтоб уж точно наверняка не увидеть его достоинство. Хочешь-не хочешь, но даже если ты смотришь мужчине в глаза, то все равно большая часть тела попадает в поле зрение.

— Это ты сделала зря, — спокойно произносит Ченнинг, что меня весьма пугает. Лучше бы он произнес это в таком тоне: Харли, беги и не оборачивайся.

Я делаю шаг в тот самый момент, как его делает мужчина. Я снова двигаюсь назад, пока не упираюсь в стену. Приподнимаюсь на носочках, будто это как-то могло меня срастить вместе со стеной.

— Оно само, — оправдываюсь я. И это правда. Это было спонтанное решение. Скажем так — действие в экстремальной ситуации.

— Само слетело в твои