class="p1">— Знаешь, в такие моменты обычно говорят: «О, я знал твоего отца, он был настоящим мужчиной» и всё такое… А я… не знал твоего отца. Он погиб до того, как мы должны были встретиться. Он должен был перевесить на должность в том же округе, где я командовал до капитуляции. Но битва при Фильо-де-Деус… Я там не был… А он был… Никто не знает, что там произошло… Я видел лишь остовы кораблей, выгоревшие изнутри… Но я рад, что я знаю тебя. Ты… Просто, хорошо, что мы работаем вместе.

Он улыбнулся — будто бы виновато, смотрел на Яна извиняющимся взглядом. А Ян чувствовал, как по ногам, рукам и туловищу бегут ледяные мурашки — крупные, каждая словно размером с мышь. Ян боялся пошевелиться — он никогда не видел Гарвича таким. Таким уязвимым.

— Попьём кровушкки… — только и смог сказать Ян.

— Да… Да… — Гарвич опять еле заметно кивнул.

А потом встал, и не оборачиваясь вышел из каюты.

Ян снова плюхнулся на полку и через минуту снова уснул.

2486 земной год. Планета Галерон

У́лек Ма́рак проснулся от того, что пирпи́т — суровый галеронский грызун — готовился откусить от его ноги приличный кусок. Он уже примеривался — прикладывал зубы то так, то сяк, но ещё только собирался откусить. Марак чувствовал пальцами острые зубы и влажную пасть зверька. Он резко одёрнул ногу и двинул пирпита ступнёй — тот улетел в стену, от чего в блиндаже раздался громкий шлепок, потом зверёк хрипло взвизгнул и убежал. Убегая по дощатому настилу, цокал когтями — так громко, что, казалось, разбудит остальных.

Марак тихо выругался:

— Вот сучий потрох!

Он перевернулся на живот, примял подушку, посмотрел в сторону выхода. Утро медленно подкрадывалось, подсвечивая свинцовое галеронское небо — небольшой кусочек которого был виден через спуск в блиндаж. Караульный сидел внутри, залипнув в гаджет. Пирпит процокал мимо него, а тот даже не дёрнулся. Улек медленно вытащил подушку из-под себя, прицелился и метнул в караульного. Гаджет вылетел из рук, тот, испугавшись, сел на задницу, прижал подушку к себе, начал ошарашенно озираться.

— Слышь, чё не следишь? — тон Марак был властным, с претензией.

— А… чё? — караульный повернулся на голос, увидел Марака, замер.

— Пирпит.

— А? Я не видел…

Марак показал ему кулак:

— Я те жопу отгрызу! Не видел он…

И повернулся обратно. Лёг уже без подушки, как есть, сложил руки в замок на груди. Сон медленно начал прокрадываться в голову. На верхнем ярусе нар внезапно захрапел сосед и под этот разменный гортанный звук было приятно засыпать.

Пирпит — зверюга хоть и маленькая, но опасная. Кусает сразу до кости, и с силой вырывает откушенное практически мгновенно. Мало того, что адски больно, так ещё и каратская инфекция садиться на открытую рану в момент — и её ничем не вытравишь. Как ни мойся — каратский грибок смывается с кожи за неделю, не меньше, а попав в открытую рану пускает грибницу в тело, и практически за день разрастается до такой степени, что от смерти спасала лишь ампутация.

Конечно, можно было спать в носках — через них пирпит не кусал, но на потных ногах развивался вирус шлеман, поражающий ногти, волосы и кости.

И не смотря на все опасности полевой жизни — за последние три дня какое-то громадное количество новичков прибыло в тренировочный лагерь сопротивления. Рекрутёры вроде бы и не сильно усилили работу, а новички прибывали, будто лавиной в море вынесенные. Слухи что ли какие по Галерону пошли…

Сам Марак пребывал в лагере уже дней тридцать. В конце первой недели его назначили командиром десятка, ну и в сотне он неплохо показал себя — за что среди курсантов имел кое-какой авторитет. Он понимал, что не зря пришёл в галеронское сопротивление. У него были свои счёт с Азуром — отца со всей семьёй выслали с Земли ещё в самом начале азурской экспансии. А он родился уже здесь. И всё, о чём он мечтал — убивать «эсбэшников» каждый день.

И он знал, какие слухи ходят: будто Лиловые и галеронское сопротивление теперь в союзе и сообща готовят какую-то акцию… Походило на сказку — как могут две закрытые планеты договориться об общих действиях? Но надежда в его сердце умирала последней.

Сирена резкими звуками разбудила весь блиндаж. Красная лампа включилась, сообщая о тревоге. Марак вскочил, резкими и отточенными движениями натянул носки, сапоги были следующими. Сверху ухнул сосед, задержавшись с обувью на какую-то долю секунды.

Из-под потолка раздался металлический голос:

— Код «шестьдесят пять». Повторяю: код «шестьдесят пять».

Это значило, что нужно разобраться по десяткам и в беговом порядке добраться до склада с оружием. На это отводилось около восьми трис[3].

Марак вывел свою десятку перед блиндажом. Рядом хлопнул взрывпакет, комья земли разлетелись в стороны. Один пролетел рядом с Мараком, задел волосы. Десятка залегла.

Он повернулся в сторону склада, который стоял вдалеке. Там их уже ждали две другие десятки. Вот тебе и учение, вот и тренировки: походило на незапланированный экзамен. Сейчас каждый покажет, чего стоит — хорошо хоть в его десятке откровенных новичков нет. Мордобой будет знатный…

Хотя… Марак подполз к командиру соседней десятки и предложил:

— Давай по методичке Погорельского. Пункт шестой. Помнишь?

Тот кивнул, не отводя взгляда от складов.

Марак перевернулся на спину, приподнялся на локте и крикнул:

— Внимание! Третья десятка! Слушаю мою команду!..

2486 год. Планета Тац, космопорт имени Всеобщего Равноправия.

Планета Тац! Не меньше десяти миллиардов пар глаз смотрели на эту планету с ненавистью. Не меньше десяти миллиардов человек готовы были в едином порыве уничтожить вместе с населением головную планету утопического общества всеобщего равноправия, общества без элит и равного уважения. Во всём Азуре вряд ли можно было найти планету, более подходящую быть столицей такого общества. На планете, благодаря равноудалённой от своей звезды планетарной орбите, царило круглогодичное лето, и лишь к полюсам немного снижалась температура. Но и это не представляло для жителей планеты особой трудности, так как полярные области были заняты океанами. В период начала космической экспансии, когда будущий Азур ещё не получил своего имени, планета, до этого на местных языках носившая имя «Добрая», была переименована в квазилингвистическое «Тац», что должно было вызывать в жителях нового межпланетного общества уважение к миру, подарившему изведанной области галактики мудрость, мир уважения и всеобщего равноправия. Иногда в разговорах, в просторечии, Тац так и называли: «Планета Мудрецов».

Но в остальном планета не была чем-либо примечательна. Ещё на