момент было достаточно затруднительным. Правительство Италии, конечно, могло поддержать ходатайство Греции перед Советом Лиги Наций, но денежную помощь из собственных средств оказало бы едва ли. Любопытно, что как раз в момент, когда финансовое положение Греции было близко к катастрофе, итальянская фирма «Ансальдо» категорически требовала от греческого правительства оплатить золотыми фунтами выполненный ею заказ на 4 миноносца для греческого военного флота. Не внемля доводам греков, что договор был составлен просто на фунты, итальянцы настаивали на удовлетворении требования фирмы. На этом основании советский полпред сделал заключение, что итальянскому правительству «…гораздо легче заверять греков в своей дружбе, нежели идти ради неё на материальные жертвы»[160].

Что касалось Англии, то от неё Греция вряд ли могла ожидать существенной помощи деньгами. В условиях мирового кризиса правительство Англии было поглощено заботами о стабилизации фунта, о собственных долгах, о своих кредитах в Германии, о борьбе с хозяйственным кризисом, чтобы спешить на выручку грекам, которые уже давно и прочно были от неё зависимы. Правда, английский банк Хамбро предложил греческому правительству кредит в 50000 английских фунтов. Однако то был не заём, а простой торговый аванс на предстоящую закупку тем же банком столь излюбленной англичанами коринки (изюм). К тому же за свой аванс банк хотел получить коринку за самую дешёвую цену. Это была разорительная сделка для греков, поэтому предложение банка было отклонено[161].

Вероятнее всего, Греция могла получить финансовую помощь от Франции, но за это ей пришлось бы принять на себя некоторые политические обязательства. Для закрепления французских позиций на Балканском полуострове и Ближнем Востоке, для противодействия влиянию Италии, для сближения Греции с Малой Антантой, для вовлечения греков в дунайские комбинации и в подготовку военной борьбы с СССР такая помощь могла бы, бесспорно, оказаться эффективной. И хотя подобное соглашение не состоялось, правительство Э. Венизелоса сделало некоторые шаги навстречу Франции. На конференции по разоружению Греция поддержала Францию, выступив против предложений СССР. Греческое правительство сразу же предоставило французам концессии на крупное дорожное строительство. За продажу Чехословакии греческого табака на сумму 320 тыс. английских фунтов, греческое правительство дало заказ заводам Škoda на оборудование Пирейского порта, приспособляемого для нужд международного транзита и военных перевозок. Этой же фирме греки заказали крупную партию револьверов[162]. Несмотря на всё это, Франция не спешила предоставить финансовую помощь Греции. По всей видимости, французы не могли простить Венизелосу его дружбы с Италией и Турцией. Однако, вероятнее всего, ни одно из трёх правительств – ни французское, ни английское, ни итальянское – не спешило с предоставлением помощи правительству Венизелоса, которое доживало свои последние дни. Осенью 1932 года это правительство пало. Преемницей венизелистов стала монархическая Народная партия Цалдариса, которая держалась прогерманской ориентации.

Во всей этой ситуации примечательным оставался факт сохранения советско-греческих торговых отношений. Греция не решалась идти на разрыв хозяйственных связей с СССР, так как тяжёлые экономические последствия такого акта сказались бы незамедлительно. В условиях экономического кризиса Греция лишилась бы дешёвого советского хлеба, угля и прочих продуктов первой необходимости, а греческий флот – той мощной поддержки, какую ему оказывал своим фрахтом СССР. Правы оказались советские дипломаты, которые, указывая на угрозу государственного банкротства Греции и на сомнительность предоставления ей финансовой помощи от европейских держав, были уверены в том, что «…при любом конституционном правительстве в Греции, едва ли можно ожидать разрыва нормальных отношений её с СССР»[163].

В условиях борьбы европейских держав за Грецию и Балканы в целом СССР должен быть вырабатывать свою стратегию. На серьёзность этого вопроса указывалось в предписании НКИДа полпреду СССР в Греции: «…мы имеем дело не только с влиянием сильных государств, но должны считаться с политикой самих Балканских стран; как они ни связаны и закабалены влиянием других государств, они, несомненно, имеют свою собственную агрессивную политику и, хотя они и находятся иногда под эгидой одного покровителя, они имеют противоречащие друг другу политические устремления»[164].

В 1932 г. советские дипломаты стали писать об активизации чисто политических взаимоотношений с Грецией. В документах НКИДа указывалось, что накануне выборов в Греции осенью 1932 г. вопрос об отношениях с СССР являлся одним из основных, так как все стремившиеся к власти политические деятели сразу ставили его перед собой. Так, например, И. Софианопулос – лидер Аграрной партии и Антрокопулос – депутат парламента от той же партии, выступали за улучшение отношений с СССР. А. Папанастасиу, лидер Рабоче-крестьянской партии уже продемонстрировал своё дружественное отношение к СССР, открыто высказавшись за политическое сотрудничество с СССР. Генерал Г. Кондилис, претендующий на роль диктатора в Греции, неоднократно заявлял, что, изверившись в поддержке великих западных держав, он является сторонником сближения Греции с СССР. Если бы он встал у власти, то обеспечил бы переход к просоветскому курсу внешней политики, предложив подписать с Грецией пакт о дружбе и ненападении. Он только хотел бы знать, согласится ли советское правительство после такой акции с его стороны оказать Греции материальную поддержку, главным образом, в области снабжения страны продовольствием[165]. Советский полпред Потёмкин поддерживал личный контакт и с другими руководителями парламентских партий, например, с Цалдарисом.

На основании этих заявлений в советском МИДе делали вывод о том, что «…теория поворота Греции лицом к востоку находит себе всё больше сторонников»[166]. Однако от предложения советских дипломатов активизировать политические взаимоотношения официальные Афины всячески уклонялись, мотивируя это тем, что у маленькой Греции нет никаких агрессивных намерений в отношении огромного СССР[167].

К концу 1932 г. в документах НКИДа указывалось, что взаимоотношения СССР с Грецией можно признать вполне налаженными. Это признавалось обеими сторонами[168].

С точки зрения политической, существенным фактором, определяющим греко-советские отношения, являлось установление дружественных отношений между Грецией и Турцией. Постоянно подчёркивая эту дружбу, греки «логически и политически» обязывались сохранять с СССР нормальные отношения[169].

Аналогичное влияние оказывало активное сотрудничество СССР с Италией, контакты между СССР и Германией, корректно-деловые связи СССР с Англией, которая для Греции всегда играла лидирующую роль.

Для греков сотрудничество с СССР мотивировалось существенными экономическими соображениями. Это снабжение в первую очередь советским хлебом по максимально сходным ценам. Можно сказать, что для любого греческого правительства вопрос о советском хлебе представлял огромную жизненную важность, так как аргентинский хлеб был более пригоден для корма скота, чем для питания людей. Канадский хлеб, хороший по качеству, был дороже советского. В условиях мирового кризиса и общего падения торговли снабжение Греции также советским углём, дешёвыми рыбо-икорными товарами, химическими продуктами, лесом, сельхозмашинами было чрезвычайно выгодно. Несмотря на малые закупки греческого табака советским государством,