Закончив осмотр, я решил поискать одежду, чтобы дальше не шататься в одних трусах. В эти времена такие вот выкрутасы могли расценить, как нечто неприличное, хотя в прошлой жизни я постоянно ходил дома в семейках. Но, справедливости ради, в прошлой жизни у меня было неплохое тело. Не культурист, но вполне себе ничего даже в полтинник с плюсом. Здесь же, с новым тщедушным тельцем, ходить полуобнаженным было как-то не очень. Обычно мне на такие вещи с высокой колокольни, но тут, видимо, жила где-то глубоко внутри меня юношеская щепетильность и неуверенность Гришки.

Надевать дорогой костюм сейчас не к месту, замараю, хотя тетушка была чистюлей, в квартире не было ни одной пылинки. И я решил надеть что попроще. Пошел искать шмотье сразу в шкаф. Единственный в доме, стоявший в единственной же комнате. Открыл дверцы, осмотрел скупой гардероб. На вешалках из моего добра висело несколько здорово изношенных брюк – с латками, шитые-перешитые. Пара рубах, некогда белых, а теперь выцветших, скорее, цвета слоновой кости. Надевать на себя такое не хотелось, если только сразу идти в ряды шпаны, вроде той, которая сегодня пощипала толстосума у “Бутика”. Ну… придется все-таки наряжаться в новый костюм, просто поаккуратнее надо быть. Уже закрывая шкаф, я вдруг обнаружил за брюками, в самом углу невзрачный серый ящик. Любопытство взяло верх, я полез в ящик и быстро смекнул, что внутри как раз и лежат те самые фотографии со стен…

Интересненько. Вон они где. Сейчас посмотрим…

Но не успел я дотронуться до ящика, как раздался стук в дверь. Блин! Я с сожалением посмотрел на торчавшие из ящика бока деревянных рамок. Натянул брюки от нового костюма, накинул сверху рубашку, не застегивая, и пошел открывать дверь – стучать начали во второй раз, и сильнее первого.

- Гриша, это тетя Глаша. Открывай! – послышался знакомый голос из-за двери.

Ну так мы никого другого и не ждали. Я отпер дверь и с удивлением обнаружил, что Глаша не одна. Рядом с ней стоял низкорослый, но широкоплечий мужичок с густыми, как щетка для обуви, усами. Одет мужик был по форме – буденовка с нашитой звездой, шинель с нагрудными застежками. Вы не ждали, а мы припёрлися, подумал я, а тетушка, видя мою растерянность, поспешила ввести меня в курс дела.

- Гриша, это Аркадий Иванович, – выдала она чуть изменившимся от напряжения голосом.

Дядя Аркаша, значит, понятно, тот самый красноармеец, обломавшийся с моей матерью. Он смерил меня оценивающим взглядом.

- Здрасьте, – сказал я, освобождая проход, чтобы Аркаша и тетя Глаша могли зайти. Не выпроваживать же его прямо с порога. А почему-то хотелось…

- Здорово, соколик! – крякнул военный, проходя внутрь. – Это, что ли, ваш племяш, Глафира Петровна?

- Аркадий Иванович, Гришка – сын Тамары, представляете, какой вымахал, вы, наверное, уже его и не помните, – тарахтела моя тетушка.

- Помню вот такого карапуза…

Я пялился как красный нос Аркадия Ивановича. Учитывая, что за мужичком шел отчетливый спиртовой шлейф, дядя явно был датый. Глаша, конечно, молодец, видимо, не поверила, что я всерьез собрался стать ментом, и взяла дело в свои руки. Ну-у, имеет право, я бы тоже самому себе в этом теле не поверил. Не могу понять, почему, но этот Аркаша мне сразу не понравился.

- Вы проходите, не стойте на пороге, Гриша, проведи гостя, – засуетилась тетушка. – Может, чайку желаете, Аркадий Иванович?

- Не откажусь, – вояка посмотрел на меня внимательно. – Значит, Гришка величать?

- Григорием, – поправил я, что уже не понравилось самому Аркадию Ивановичу.

Ведь он уже дважды слышал мое имя, так что не столько знакомился, сколько намеревался сразу установить свои правила.

Мы прошли в комнату, раздеваться вояка так и не стал. Я наблюдал за ним. Гришка я ему, как же! Это ты для меня просто Аркаша, я тебя, пацан, лет на десять старше… был. Вояка прищурил правый глаз, впился в меня ответным взглядом, видимо, желая продавить, но я игру в гляделки принял. Сколько вот таких борзых со мной в эти игры играть пытались на допросах! Не сосчитать.

- С сахаром или нет? – послышался голос тетки с кухни.

Вопрос позволил Аркадию Ивановичу перевести взгляд – выйти, так сказать, из игры с достоинством. Видать, понял мужик, что меня не переглядеть.

- Две ложки! – откликнулся он и обернулся обратно ко мне, решив представиться. – Я, Григорий, Аркадий Иванович, командир артиллерии дивизиона в составе стрелковой дивизии РККА.

Он показал на петлицы оранжевого цвета, где красовалась красная звезда квадратами. Допустим, хорошо – я-то тут причем?

- Знал твою мать, - его губы исказились в подобии улыбки, и он зачем-то добавил: - Близко знал… ты, кстати, очень похож на своего отца.

Я промолчал. Брешешь, падла, про мать, по глазам вижу. Конечно, я знать не знал своего отца, но прикинул, что мне ещё повезло, что это чудо не стало моим папашей.

Вслух я этого не сказал, и потому мой новый знакомый продолжил:

- Глафира Петровна сказала, что ты к Буденному хочешь?

- Да не особо, – прямо ответил я.

Аркадий такого не ждал, поэтому закашлялся, аж ком поперек горла встал у бедолаги.

- Ну как же не особо, вот мне твоя тетушка говорит, что тебя спасать надо, что у тебя перспективы нехорошие… разбоем промышляешь, с урками якшаешься? Чуешь, какие это к чему такая жизнь ведёт?

-К чему? – я решил включить тугодума, нечего со мной тут полунамеками разговаривать.

Неловкий момент прервала тетушка, которая принесла чай в кружечке на блюдце.

- Гриша у нас мальчик талантливый, да и наследственность у него хорошая, его бы только в верное русло направить, – начала причитать Глаша.

- Это вы про Петра Алексеича? – уточнил Аркадий, видимо, имея в виду моего деда, и отпил чаю. – Не думаю, что при советской власти такие родственные связи будут в плюс, скорее, наоборот. Лучше об этом умолчим. Вкусный у вас чай, Глафира Петровна.

Я обратил внимание, как напряглась тетушка, мельком взглянула на места, где раньше висели фотографии. Будто обеспокоилась – все ли она убрала? Блин, у меня не семья, а фантомас фантомаса погоняет, как будто прямо сейчас снимают четвертую часть!

После затянувшегося на десяток секунд молчания Аркаша отставил чай и задорно хлопнул в ладони.

- Ну что, Гришка,