Она тотчас же узнала знакомую подпись. Глаза ее расширились при виде цифры на расписке.

– Это имя моего дяди. – Марианна взглянула на многочисленные листы бумаги, которые герцог все еще держал в руках. – Сколько…

– Боюсь, много. Рискну предположить, что всего имущества Фарнема не хватит для погашения этих долгов.

– Я вам не верю. – Марианна выхватила бумаги у него из рук.

Несколько листов упало на пол, но ее взгляд оставался прикованным к тем, что были в руках: не меньше дюжины.

Марианна прижала ладонь ко рту:

– Боже мой, да тут тысячи фунтов долга.

Стонтон молчал, и она подняла на него взгляд. Что-то мелькнуло в его нечеловечески холодных глазах – жалость?

Марианна перебрала расписки, явно выданные в разные дни и, похоже, разным людям.

– Вы их выкупили, так?

– Да.

Марианне хотелось зарыдать: такого с ней не случалось много лет, даже во время того позорного провала с Домиником.

– Значит, вы говорите мне…

– Если вы не сделаете того, о чем я прошу, я взыщу эти долги, и ваш дядя отправится в тюрьму. Очень, очень надолго. Я заберу все, чем он владеет, и закрою этот цирк.

Она стиснула бумаги в кулаке:

– Вы подлый, гнусный, отвратительный…

– Если вы согласитесь на мое условие, я передам все эти бумаги вам – после того как вы поговорите со Стриклендом. Эти расписки стоят десятки фунтов стерлингов. Вы можете предъявить их к взысканию, можете этого не делать. – Невероятно, но его красивое лицо сделалось еще суровее. – Вам следует понимать, что если бы я и не выкупил эти долги, по ним рано или поздно потребовали бы уплаты, причем скорее рано, чем поздно. У вашего дяди нет такой возможности. Предложение, которое я вам делаю, более чем щедрое.

Марианна смотрела на аристократа сквозь багровый туман ярости. Еще сильнее она ненавидела его за то, что он был прав: предложение действительно щедрое, невероятно щедрое. И это заставляло ее чувствовать себя загнанным в ловушку зверьком.

– Зачем делать вид, что у меня есть выбор? Для чего этот… этот фарс, как будто вы просите меня об одолжении? Почему бы с самого начала не объявить, что я полностью в вашей власти?

– Вряд ли это имеет какое-то значение, верно?

От этих слов – не издевательских, а равнодушных – ей еще сильнее захотелось его ударить. И бить, бить без конца.

– Вы правы, это не имеет значения. – Она потрясла расписками, которые все еще держала в руках. – Но я не готова поверить вам на слово. Сначала я поговорю с дядей.

Он по-прежнему оставался неподвижным, как хищник, наблюдающий за бесплодной борьбой своей раненой, умирающей жертвы.

– Вы должны покинуть Англию первого марта, так?

– Да.

– Это значит, что до вашего отправления осталось пять недель. Даю вам времени до вечера следующего боя, чтобы вы поговорили с дядей и услышали подтверждение сказанного мной.

Марианна покусала нижнюю губу; она чувствовала себя так, словно ее сильно ударили по голове.

– Вы меня услышали, мисс Симпсон?

Она не ответила, и Стонтон шагнул ближе к ней. Вместо того чтобы отшатнуться, Марианна сделала шаг ему навстречу, и их тела соприкоснулись. Будь она проклята, если позволит себе испугаться!

– А что, если я расскажу дяде про вас, и он сбежит на континент, оставив вас тут с этими бесполезными бумажками?

– Это будет неразумно.

– Похоже на угрозу.

– И мне, и вам известно, что ваш дядя долгие годы занимался противозаконной деятельностью.

Горло Марианны сжалось и она никак не могла вдохнуть. Что ему известно?

Он указал на ее запылавшие щеки, словно она уже сделала некое признание, и жесткая усмешка резко изменила его благородные черты.

– Понятия не имею, о чем вы толкуете, ваша светлость.

– В таком случае, может, мне стоит отправить сообщение в таможенное управление? Рискну предположить, что они будут в восторге от содержимого погребов вашего дядюшки, мисс Симпсон. Агенты могут прибыть сюда в течение часа.

Марианна храбро посмотрела в эти суровые глаза; нет уж, она не спасует.

– Если покупка контрабандного бренди стала уголовно наказуемым преступлением, тюрьмы наверняка забиты до отказа, ваша светлость, и преимущественно людьми вашего класса.

– Я говорю не о покупке контрабандных товаров, и мы оба это знаем.

От этих слов и обвиняющего взгляда ее желудок болезненно сжался.

– Вы…

– Да, да, я знаю. Я подлый, гнусный и так далее. Нет нужды повторяться. Лучше подумайте вот о чем: если обещания спасти вашего дядю от долговой тюрьмы недостаточно, может быть, более веской причиной станет согласие уберечь его от высылки по этапу или повешения?

Марианна молча смотрела на него. Что ему известно? И что более важно – чем именно занимался его дядя с Домиником? О, она знала, что в Диле оба они по уши погрязли в контрабанде, но даже думать боялась, как далеко они зашли. Однако теперь…

Следующие слова герцога безжалостно вырвали ее из этих горестных раздумий.

– После следующего вашего боя моя карета заберет вас и привезет туда, где мы сможем обговорить ваши планы на последующие несколько месяцев. – Он помолчал, и лицо его опять посуровело. – Если вы меня не дождетесь, я позабочусь о том, чтобы соответствующие службы арестовали вашего дядю. Вы меня поняли?

Марианна уже искусала щеку изнутри до живой раны.

Не дождавшись ответа, Стонтон нахмурился еще сильнее:

– Не испытывайте моего терпения, мисс Симпсон, иначе обнаружите, что его вообще не существует. Скажите, что вы меня понимаете.

– Я понимаю, ваша светлость. Это все?

– Нет. Есть еще кое-что. Передайте своему дяде, что я хочу увидеть письмо и медальон.

– Письмо и медальон? Должна ли я знать, о чем идет речь?

– Ваш дядя знает.

Он повернулся и ушел тем же путем, что и появился здесь: в дверь, что вела в реквизиторскую, а оттуда в переулок.

Марианна смотрела ему вслед, пока он не исчез, затем резко повернулась и ударила грушу.

– Ублюдок! – прошипела она, снова и снова ударяя кожаный мешок голыми кулаками, пока костяшки пальцев не начали гореть словно в огне.

Только заметив на коже свежие следы крови, она обняла снаряд и повисла на нем, быстро моргая, словно так можно было остановить слезы, уже катившиеся из глаз.

Опять мужчина начал распоряжаться ее жизнью. В отличие от Доминика, погубившего ее репутацию, герцог собрался погубить всех, кто зависел от ее дяди, оставив без работы. Несколько дюжин служащих и их семьи пострадают, если Марианна велит герцогу убираться к дьяволу. Благодаря необдуманному участию дяди в контрабанде – в течение многих лет! – его могут выслать по