— Тогда я пойду в суд, чтобы не принимать от тебя денег! — бросила она ему в ответ.

Витале не потребовалось много времени, чтобы понять, что сейчас она хочет отомстить ему любой ценой. Но поскольку ничто так не возбуждало его, как вызов, его губы расплылись в язвительной улыбке. Она еще не знает, с кем связалась.

— Я еще вернусь, — предупредил он.

— Ты же не Терминатор, — колко ответила Зара, прежде чем за ним закрылись двери лифта.

Итак, ее банкир с изысканными манерами отправился за тестом на беременность. Такого самоуверенного мужчину подобная покупка вряд ли смутит. Почему она вообще разговаривала с ним?

У нее было уже четыре дня задержки. Зара старалась отодвинуть эту мысль подальше, потому что сейчас на нее и так слишком много навалилось. Обычно ее цикл наступал вовремя, как по часам, так что его смещение было серьезным поводом для беспокойства. Погладив Пушистика, Зара мысленно призналась себе, что еще не готова сделать тест. Она бы предпочла оставаться оптимисткой и надеяться на лучшее. «О господи, — подумала она, полная дурных предчувствий и опасений, — в сложившихся обстоятельствах что может быть хуже, чем стать матерью-одиночкой?»

Не прошло и получаса, как Витале вернулся и вручил ей пакет, из которого Зара вынула не одну, а целых четыре коробки с тестами.

— Я не знал, какой из них тебе больше понравится, — заявил Витале без тени смущения.

Зара залезла в самую большую коробку и вынула листок с инструкцией. Шрифт был настолько мелким, что она не могла прочитать его, а схема просто расплывалась у нее перед глазами. Это было так унизительно.

— Иди домой, — дрожащим голосом велела она.

— Зачем? Я лучше подожду здесь. — На лице Витале читалось нетерпение, а во всей его беспокойной, напряженной позе сквозило жгучее желание узнать результат. Он взял другую коробку. — Воспользуйся этим. Как я понимаю по описанию на коробке, он дает немедленный результат.

Благодарная за эту подсказку, Зара взяла у него коробку и раскрыла ее. Затем она тщательно расправила на столе инструкцию по применению и так спокойно, как только могла, посмотрела в нее, безуспешно пытаясь разобрать крошечный шрифт. Значки перед глазами у нее расплывались и перемешивались и никак не хотели складываться в слова. Ее дислексия стала еще хуже, чем обычно. Скорее всего, это объяснялось ее состоянием и тем, что за ней наблюдали. Ей нужно было успокоиться и сосредоточиться, но в данный момент самоконтроль был ей неподвластен.

— Какие трудности? — весьма прохладно поинтересовался Витале.

Зара медленно сделала глубокий вдох.

— Здесь такой мелкий шрифт, что я не могу прочесть его, — пожаловалась она.

Витале, решивший, что у нее не очень хорошее зрение, но она не хочет признаться в этом, подавил тяжелый вздох и взял листок, чтобы прочитать его. Ее щеки обжег румянец, но она промолчала и потупила взор. Закрывшись в крошечной ванной, Зара решила, что Витале ни в коем случае не должен узнать о ее изъяне.

Только когда Зара перешла в десятый класс, один внимательный учитель попросил у ее матери разрешения отправить девочку к специалисту по психологии обучения. У нее диагностировали тяжелую форму дислексии и предложили необходимую помощь. Но, к сожалению, к этому времени ее самооценка упала слишком низко, и она уже не верила, что ей по силам получить удовлетворительные оценки на экзаменах. Впрочем, отец посчитал, что дислексия неубедительное оправдание для глупости, и не собирался учитывать это смягчающее обстоятельство.

От логопеда отец наотрез отказался. По его мнению, такие занятия пустая трата времени. Неудивительно, что Зара так и не оправилась от его реакции на ее «неспособность к учебе» — смеси стыда и отвращения. Диагноз Зары в доме Блейков никогда не обсуждался, но девушка видела, что родители смотрят на нее не как на взрослого человека, а как на вечного ребенка.

В ванной Зара не отводила глаз от настенных часов, оставшихся от прежнего обитателя квартиры. Она старательно избегала смотреть на тест, чтобы не видеть, поменял ли он цвет. Наконец время ожидания истекло, и, расправив плечи, она опустила взгляд на тест. Она увидела именно то, чего больше всего опасалась. У нее чуть не подкосились ноги…

Зара резко распахнула дверь и, пошатываясь, вошла в комнату.

— Боюсь, у меня дурные новости, — нервно произнесла она.

— Позволь мне взглянуть, — настойчиво произнес Витале, привыкший верить только тому, что видел своими глазами. Убедившись в ожидаемом, он перевел взгляд на потрясенную Зару.

— Теперь ты можешь идти, — сказала она, совершенно подавленная.

Но Витале не сдвинулся с места. Его внимание невольно было приковано к ее плоскому животу. Она ждет ребенка, его ребенка. У него будет ребенок от дочери Монти Блейка. Эта новость повергла его в полное смятение. Секундная оплошность в эгоистичной погоне за наслаждением навсегда изменила жизнь обоих. Но он лучше, чем кто-либо, знал возможную расплату за подобную небрежность и потому не должен был допустить такой просчет.

— Я не могу оставить тебя в таком состоянии, — заявил Витале.

— Почему нет? — Зара взглянула на него невидящими глазами, все еще слишком потрясенная известием о своем собственном теле, чтобы думать о чем-то другом. — Тебе не кажется, что ты уже достаточно сделал?

Даже услышав это излишнее напоминание, Витале стоял на своем. Ситуация была весьма неприятной, но за почти тридцать лет своей жизни он прошел через огромное количество неприятных ситуаций. Он не позволит себе уклониться от неугодных ему обязательств.

— Я бы хотел покончить с этим до ухода.

Встревоженная такой формулировкой, Зара скрестила на груди руки и вздернула подбородок.

— Покончить с этим? — переспросила она. Ее и саму удивило захлестнувшее ее желание защитить своего еще не рожденного ребенка. — Я должна сразу тебе сказать… Я не стану делать аборт…

— Я и не прошу тебя рассматривать этот вариант, — возразил Витале, выведенный из себя ее стремлением все драматизировать. Он отчаянно желал найти разумное решение, хотя и понимал, что такого, возможно, просто нет. — Ты мне не доверяешь, но уверяю тебя, что буду действовать только в интересах своего ребенка.

Это не произвело на Зару впечатления. Как могла она доверять ему, что бы он ни говорил? Откуда ей знать, что ее беременность не входила в его план мести? Разве он не обвинил ее отца в беременности своей сестры? Могла ли она верить теперь его обещаниям?

— Нравится тебе это или нет, но твоя беременность все между нами меняет, — хмуро добавил Витале.

Зара хмыкнула в знак своего несогласия.

— Даже если ты считаешь моего отца фактическим убийцей, а меня ненавидишь за то, что я его дочь?

— Я не ненавижу тебя.

На лице Зары появилось презрение.

— Ты не честен с самим собой. Ты ненавидишь кровь, которая течет в моих жилах. Разве иначе ты бы смог так ужасно со мной поступить?