Встретив любопытствующий взгляд больших голубых глаз Эллы, Зара слегка покраснела:

— Да, я переехала…

— О боже мой! Это твое? — воскликнула Элла, показывая наманикюренным пальчиком на один из буклетов, на котором бросалась в глаза фотография беременной женщины. Вопрос сопровождался восторженным повизгиванием. — Ты беременна?

— Элла, я была очень рада повидаться с тобой, но у меня встреча через десять минут, — сообщила Зара с ослепительной улыбкой.

Она засунула в сумку бумаги, выдавшие ее с головой, и без дальнейших объяснений пошла дальше. Кровь прилила к ее щекам. Она спрашивала себя, почему ей «повезло» столкнуться с одной из самых больших сплетниц, которых она знала, именно в такой неподходящий момент.

У Витале день тоже не задался. Предложив Заре руку и сердце, он, на его взгляд, сам подписал себе смертный приговор. Однако эта жертва была необходима. Она ждала от него ребенка, и ему было чрезвычайно важно по-настоящему участвовать в жизни этого малыша. Но ведь это значит, что ему придется делить свою жизнь и с ней. А когда он хотел делить свою жизнь с кем-то? Разве он когда-нибудь мечтал иметь ребенка? Нет, он никогда не хотел ничего такого, а вся его жизнь была устремлена к достижению эмоциональной самодостаточности. Он убеждал себя, что должен быть благодарен Заре за отказ. Ему нужно бросить все это, пока ситуация не вышла из-под контроля. Он должен быть счастлив, что единственная ответственность за Зару и ребенка, которая ему остается, — финансовая. Почему же он не может остановиться на таком удобном варианте? Действительно, насколько велики шансы, что Зара свяжет свою жизнь с таким жестоким мужчиной, как Витале?

Зара просматривала счета вместе с Робом, когда ей позвонил Джоно и посоветовал прочитать газетную колонку сплетен. Зара поблагодарила его за предупреждение, но, когда покупала газету, сердце у нее ушло в пятки. Там, явно по наводке Эллы или кого-то из ее дружков, высказывалось предположение, что, возможно, светская львица и тусовщица Зара Блейк ждет ребенка. Ее телефон снова зазвонил. Мать просила Зару зайти домой, чтобы кое-что обсудить.

Зара знала, о чем пойдет речь. Ей совсем не хотелось встречаться с родителями и говорить о случившемся. Но она понимала, что уклониться от визита невозможно. Для родителей ее теперешнее состояние настоящая катастрофа. Незамужняя беременная дочь… А всего несколько недель назад она должна была стать женой греческого миллиардера на самой пышной свадьбе года.

— Это правда? — сурово спросила Ингрид Блейк, как только ее дочь вошла в гостиную, где мебели было совсем немного, а элегантность ценилась куда выше комфорта.

Сердце Зары забилось чаще, она нервно взглянула на отца, стоявшего у камина. Его лицо, все еще красивое, было безжалостно холодным.

— Да, я беременна.

— Мы сейчас же договоримся об операции, — сказала мать, не задумываясь ни на секунду.

Зара расправила хрупкие плечи:

— Нет. Я хочу ребенка.

— Кто отец? — прорычал Монти Блейк.

— Я не хочу это обсуждать.

— Ну конечно, не хочешь, безмозглая… — яростно набросился на нее он. От гнева на его щеках выступил румянец.

Мать Зары, напряжение которой было почти осязаемым, легко коснулась руки мужа, стараясь успокоить его:

— Не позволяй ей расстраивать тебя, дорогой. Она этого не стоит…

— Ты мне будешь рассказывать! — выкрикнул Монти Блейк, скрежеща зубами. Он сделал несколько шагов к ней, его лицо исказила ярость. — Ты не можешь оставить ребенка, это исключено.

С огромным трудом Зара подавила желание отступить назад от разгневанного отца. Она слишком часто видела, как ее мать делает так, но это никогда ей не помогало. Зара не шевельнулась.

— Хоть раз в жизни послушайся отца, — увещевала ее Ингрид. — Ты просто не сможешь оставить ребенка. Будь разумна. Младенец разрушит твою жизнь.

— А мы с Томом тоже разрушили твою жизнь? — Ее глубоко ранило, что мать так категорически против появления первого внука.

— Не смей приплетать сюда своего брата, ты, глупая корова! — набросился на нее Монти Блейк, разъяренный упоминанием о Томе. Сказав это, он размахнулся и сильно ударил ее.

От боли и испуга на глазах у Зары выступили слезы. Из-за этого удара она чуть не потеряла равновесие, и, чтобы удержаться на ногах, ей пришлось сделать шаг назад. Инстинктивно она прижала руку к горящей щеке.

— Не вздумай бить меня! — выкрикнула Зара. — Я вызову полицию…

— Не глупи! — вмешалась Ингрид, встревоженная угрозой дочери. — Ты сама напросилась.

— А ты тоже всегда напрашивалась? — дрожащим голосом парировала Зара, переводя затем взгляд, полный презрения, на отца. — Ноги моей больше в этом доме не будет.

— Прекрасно! — с издевкой выкрикнул в ответ Монти. — Невелика потеря, и без тебя проживем.

Все еще находясь под впечатлением от этой стычки, Зара направилась домой. Выходя из машины, она почувствовала, как что-то стекает по лицу. Когда она коснулась щеки, на руке у нее осталась кровь. В карманном зеркальце она увидела порез на щеке, в том месте, куда пришелся камень, украшавший кольцо-печатку отца.

У Монти Блейка бешеный нрав: он часто выходил из себя и давал волю кулакам. Обычно за его гнев расплачивалась Ингрид. В десять лет Зара увидела, как отец избивает мать, ужасно перепугалась и позвонила в полицию. Однако финал этой истории навсегда отбил у нее охоту влезать в дела родителей: все родные, даже брат, назвали ее мерзкой лгуньей, которая опозорила свою семью, а затем ее сослали в школу-пансион. В тот вечер она усвоила, что ни о чем из происходящего за закрытыми дверями роскошного таунхауса Блейков она не должна рассказывать никому, даже Би.

— Это остается между мамой и папой и к нам никак не относится. Он же почти никогда не поднимает руку на кого-то из нас, — часто говорил Том, когда они были подростками. — Ну только иногда шлепнет или ударит по щеке. Уверен, в других семьях все гораздо хуже.

Но в период взросления Зары страх перед вспышками гнева отца создал в семье весьма тревожную и пугающую обстановку. Вся семья изо всех сил старалась задобрить и успокоить Монти. Лучше всех это обычно удавалось Тому, папиной радости и гордости. Однако втайне Монти продолжал избивать жену: временами Зара замечала, что ее мать передвигается очень медленно и осторожно. Это был единственный признак побоев. Зара знала — отец слишком осмотрителен, чтобы поставить синяк на видном месте.

Пока Зара ехала до квартиры, от всех этих мыслей у нее разболелась голова и все больше саднило лицо. Она собиралась принять болеутоляющее, но вовремя спохватилась, что во время беременности нельзя принимать никаких лекарств, не посоветовавшись с врачом. Она осмотрела в зеркале распухшую скулу. Кожа покраснела и горела, а судя по темнеющему кругу около глаза, там скоро будет синяк. Когда в дверь позвонили, она схватила темные очки.