Легков, набычившись, молчал. Я поднялся со стула.

— Ладно, Тимофей, увидимся в суде, когда я буду выступать свидетелем по делу об ограблении дома Шумилиных, а ты в этот момент будешь сидеть на скамье подсудимых.

Я развернулся и двинулся в сторону двери, но очень медленно, все же давая Легкову шанс что-то изменить, и он этот шанс не упустил.

— Погоди, — проговорил он глухо.

Я не спеша развернулся, охранник сидел, опустив голову, и молчал. У него был вид усталого и опустошенного человека.

— Я не отключал аппаратуру, — проговорил он, медленно поднимая ко мне глаза. — В это время во всем поселке пропал свет. Не было его полчаса. Любой сосед может подтвердить. В это время запись и не велась.

— И ты в это время, — подхватил я, — воспользовался моментом, проник в дом и обчистил сейф?!

— Да нет! — покривился Тимофей, всем своим видом давая понять, что я сказал несусветную чушь. — Ничего я не крал. — Он помолчал немного, словно собираясь с духом, и потом признался: — В этот момент я вообще отсутствовал в доме.

— То есть? — не понял я. — Как это отсутствовал?

— Ну, — замялся Тимофей, а потом выдавил: — В общем, я к зазнобе своей уходил.

Вот это новость!

— Любопытно, любопытно. — Я вновь вернулся на свое место и сел. — А почему на записи не видно, когда ты уходил и когда вернулся?

— Обычно в домике я не включаю видеокамеры, потому что моя жизнь никому, кроме меня, неинтересна, — с какой-то горькой иронией сказал Легков. — Вот и не попал.

Теперь не так давно соловьем заливавшийся охранник был угрюм и немногословен, да и те слова, что он произносил, приходилось из него вытаскивать чуть ли не клещами.

— Но через двор-то ты проходил! — повысил я голос.

— Проходил, — вынужден был признаться Легков и снова умолк.

Короче, я понял — петух птица гордая, пока не пнешь, не полетит.

— Как?! — теряя терпение, рявкнул я чуть ли не в самое ухо собеседнику.

Он очумело глянул на меня, на всякий случай отодвинулся чуть дальше и довольно бодро прошлепал полными губами:

— Между камерами, установленными во дворе и саду, есть небольшое непросматриваемое пространство. Если вылезти с задней стороны гостевого домика в окно в сад и пройти до конца стены, а затем по диагонали в дальний угол сада, то ни одна, ни другая камера тебя не запечатлеет — не хватает угла обзора. Наш дом крайний в поселке, и там, на углу, как я говорил, стоят еще две камеры. Одна обеспечивает обзор внешней стороны забора в одну сторону, другая в другую. Если перелезть забор в этом месте между камерами, то тоже не попадешь в их поле видимости. Но, разумеется, никто, кроме меня, об этом не знает.

Черт, нужно было раньше прикрикнуть на охранника, давно бы уже истины от него добился.

— Кхм, — удивился я, несколько шокированный прямодушием и бесхитростностью прапорщика в отставке. — Даже не знаю, что сказать, Тимофей.

Я ненадолго замолк, раздумывая. В конце концов, какое мое дело, обманывает хозяев охранник или нет. Для меня главное найти украденные деньги и документы.

— Ладно, — изрек я, приняв решение, и, словно ставя точку в своем вердикте, легонько стукнул себя рукой по колену. — Твоя подруга может подтвердить, что с пятнадцати сорока семи и до шестнадцати двадцати ты находился вместе с нею?

— Почему бы и нет? Конечно, может, — произнес Тимофей обиженно, словно я заподозрил его подругу в том, что она стерва и соврет, подставив своего бойфренда.

— Тогда назови имя, адрес, позвони сейчас ей при мне и предупреди, что я скоро подъеду, — распорядился я.

— Записывай, — ни секунды не раздумывая, согласился Тимофей.

Я взял из лежащей на столе стопочки листков бумаги для заметок один квадратик, ручку и приготовился писать.

— Вероника ее зовут, Лаврухина, — чему-то улыбаясь, возможно, воспоминаниям о приятно проведенном с зазнобой времени, сообщил Легков. — Живет она в получасе ходьбы отсюда в деревне Окатышково. Дом сорок семь.

Я записал координаты женщины на листке бумаги и потребовал:

— Звони давай!

Тимофей без промедления достал мобильник, набрал нужный номер и, дождавшись соединения, немного тушуясь, проговорил:

— Вероника, это… здравствуй. Тимофей говорит… Ника… — он совсем смутился. — Я тебя вот о чем попрошу… Ты занята сегодня?.. Нет, нет, — поспешно после паузы вымолвил охранник. — Тут один человек хочет к тебе подъехать… Да нет, я тебя никому не передаю. Он сыщик. Игорем его зовут. Он задаст тебе несколько вопросов… ты, уж пожалуйста, Ника, не подведи меня, ответь ему правду… Да нет-нет, ничего не произошло, ничего не случилось… Так нужно! — поморщился Тимофей, не очень-то довольный тем, что подруга задает слишком много вопросов. Он постарался от нее быстро отделаться и торопливо заговорил: — Все, Ника, извини, мне некогда. Ты не волнуйся, у меня все в порядке. Ну, пока, пока! — С этими словами Тимофей нажал на кнопку разъединения связи, положил телефон на стол и, виновато глянув на меня, проговорил: — Бабы, сам понимаешь, какой народ. Волнуется Ника, вот… Переживает.

Я сложил листок бумаги пополам и сунул в карман.

— А теперь, Тимофей, — я поднялся, — давай пройдем по твоей тайной тропке и посмотрим, действительно ли мы не попадем в поле видимости видеокамер.

Признание далось Тимофею нелегко. Он будто бы потратил на него всю свою энергию и теперь стал вялым, апатичным. До этого охранник напряженным был, собранным, приходилось, чтобы не проколоться, контролировать каждое свое слово, а теперь он груз с души снял, скрывать вроде бы и нечего, вот и наступил упадок сил. Он медленно поднялся, медленно проговорил:

— Хорошо, пойдем.

Мы покинули комнату, оделись, обулись и прошли в конец коридора. Здесь охранник открыл окно, оказавшееся с распашной решеткой, и, все еще находясь в состоянии апатии, как мешок перевалился через подоконник. Я тоже вылез на улицу и прикрыл за собой окно, чтобы не выстудить дом. Мы протиснулись вдоль стены под камерой видеонаблюдения до угла дома. Отсюда в дальний конец сада по диагонали по снегу вела цепочка следов. Крупный охранник, переваливаясь словно гусак, пошел по ним, я двинулся следом. Мы дотопали до угла сада, Тимофей остановился и движением головы указал вверх.

— Вот здесь лаз.

Я отодвинул охранника в сторону. Высокий деревянный забор с виду казался неприступным, но это было не так. Я встал обеими ногами на внутренний угол фундамента, и тогда до его верхнего края оставалось метра два с половиной. Я подпрыгнул, ухватился за верхний край забора, подтянулся, перебирая ногами по доскам, и выглянул наружу. В одну сторону забора и в другую примерно в пятидесяти сантиметрах от угла располагались две видеокамеры. При определенной ловкости запросто можно приподняться и проскочить между ними, не попав в поле их видимости. Просчет в монтаже видеокамер со стороны фирмы, устанавливающей их. Я посмотрел по сторонам. Поселок окружал лес. К нему вела хорошо утоптанная тропинка. Я спрыгнул на землю и с сомнением оглядел мешковатую фигуру Тимофея, прикидывая, как он с такой массой тела и объемом взбирается по углу забора. Сложновато. Но чего только не сделаешь ради возможности оказаться в постели рядом с любимой женщиной?!