* * *

– Эй, иди-ка сюда, – знакомый, как показалось Кюкюру, голос окликнул его, когда он, подойдя к дому, свернул к своему подъезду.

Было уже темно, и Кюкюр не рассмотрел зовущего, но все же направился к огромному черному джипу, из которого раздался голос.

Не дойдя пары шагов до машины, Кюкюр остановился, раздумывая, не ослышался ли он, так как никто не вышел ему навстречу. Он постоял некоторое время и хотел было пойти назад, но тут открылась задняя дверца джипа, и оттуда вышел высокий парень в красном пуховике с угрюмым выражением лица.

– Ну, чего встал? – просипел он простуженным голосом. – Ближе подойди.

Это был другой голос, не тот, который сначала окликнул Кюкюра, и он ему был незнаком. Таныгин в нерешительности замер на месте.

– Ты чего, замерз, что ли? – Парень шагнул ему навстречу и взял под локоть. – Разговор есть.

– Что-то я не припомню… – Таныгин попробовал было высвободить руку, но это у него не получилось: пальцы парня сжимали его локоть словно клещи.

Кюкюр сопротивлялся, но парень буквально подтащил его к машине. Ноги якута тщетно искали опоры на скользком, покрытом наледью асфальте.

Зажужжал электродвигатель, опуская переднее затемненное стекло.

– Ну чего ты упираешься? – В окне показалась голова Карагодина. – Это я тебя зову.

Вот, оказывается, кто звал его. Кюкюр виделся с Карагодиным позавчера в ресторане. Кажется, это один из помощников Шепелева. Вот только непонятно, почему этот парень не отпускает его руку?

– Садись в машину, – кивнул ему Карагодин и перевел взгляд на парня: – Владик, помоги ему.

– Но я не собираюсь никуда ехать, – попытался возразить Таныгин.

– Да садись ты. – Владик свободной рукой открыл заднюю дверку и начал заталкивать сопротивлявшегося якута в салон.

– Давай, папаша, не дергайся, – нетерпеливо повернулся к нему Карагодин, – поговорим и пойдешь домой.

– Не… хо-чу… – Таныгин уперся руками в корпус автомобиля.

Он понял, что происходит что-то не то, но сделать ничего не мог. Кричать было стыдно, а противиться Владику он был не в силах. Ему ударили по рукам и запихнули в салон.

– Ну чего ты выдрючиваешься? – поморщился Карагодин. – Будешь себя хорошо вести, вернешься домой без опоздания.

Владик с несвойственной его комплекции прытью забрался в салон следом за Кюкюром и захлопнул за собой дверь. Он обхватил Таныгина за шею и крепко сдавил.

– Не рыпайся, убью, – просипел он Кюкюру в ухо.

Ехали недолго. Сделав несколько поворотов, джип сбавил скорость у офиса компании Шепелева, в нижнем этаже которого располагался гараж на несколько автомобилей. Остановив машину перед воротами, водитель несколько раз надавил на клаксон. Ворота распахнулись, и джип въехал внутрь.

Отпустив Таныгина, Владик выбрался из машины. За ним вышли водитель и Карагодин. Не зная, что ему делать, Кюкюр остался в салоне, тревожно поглядывая по сторонам.

Джип стоял посреди большого помещения, в котором легко могли бы разместиться с полдюжины легковых автомобилей, но сейчас, кроме джипа, находилась только черная «Волга». Справа от ворот расположилась небольшая конторка из стекла и алюминия, дверь которой была закрыта. Рядом с ней вдоль стены до самого потолка протянулся стеллаж, на полках которого лежали автозапчасти и инструменты.

Карагодин достал из внутреннего кармана дубленки трубку сотового телефона, набрал номер и что-то негромко сказал. Водитель с Владиком о чем-то переговаривались еще с одним человеком, который, по-видимому, открыл ворота. На нем была меховая безрукавка, из-под которой выглядывали рукава клетчатой рубахи.

Кюкюр осматривал гараж, машинально отмечая про себя некоторые детали, например то, что в воротах имеется дверь. Долго, правда, ему осматриваться не пришлось. Через пару минут в гараже появился еще один человек, которого все и ждали. К удивлению Таныгина, он не вошел через дверь и не въехал через ворота, а спустился на лифте, двери которого оказались почти напротив джипа. Кюкюр сразу же узнал Шепелева. Тот был в костюме, белой рубашке и при галстуке, словно только что вышел из своего кабинета. Впрочем, так оно и было – лифт соединял кабинет начальника, расположенный на третьем этаже, с гаражом.

– Где он? – Шепелев бодрым шагом направился к Карагодину, который в свою очередь быстро пошел ему навстречу.

– В машине, – Карагодин ткнул пальцем в сторону джипа. – Достать?

– Конечно, – кивнул Шепелев, – и направился в конторку.

– Давай, быстро, – Карагодин поманил Владика, который и так все слышал.

– Пошли, папаша, – Владик заглянул в салон джипа, – шеф с тобой говорить хочет.

Решив, что лучше не сопротивляться, Таныгин вылез из машины. Он было сам направился к конторке, но Владик снова ухватил его за локоть.

– Веди себя прилично, – сказал он и закашлялся.

– Тебе бы полечиться, – заметил Кюкюр, но Владик, казалось, не слышал его.

– Вперед, – он подтолкнул Таныгина в спину, и тот очутился внутри конторки.

Это было небольшое помещение примерно три на четыре метра, в котором стоял стол и несколько стульев. Вдоль длинной стены находилось что-то вроде топчана, покрытого медвежьей шкурой. За столом, закинув ногу на ногу, сидел Шепелев, выбивая кончиками пальцев на крышке стола барабанную дробь. От показной радости, светившейся в его глазах во время званого вечера, не осталось и следа.

– Садись, – он показал рукой на свободный стул.

Таныгин медленно опустился на сиденье, поглядывая то на Шепелева, то на Карагодина, то на верзилу.

Шепелев сделал знак одними пальцами, означавший, что его нужно оставить наедине с гостем. Карагодин тут же подхватился и кивнул Владику. Они вышли из конторки.

– Ну что же ты, аксакал? – Шепелев вздохнул так, как будто не отдыхал несколько месяцев, и провел ладонью по лицу сверху вниз.

Таныгин молчал, не понимая, чем он обязан такой встрече. Хотя… Конечно, понимал. Кто-то из людей Шепелева услышал на вечеринке, как он рассказывал своему будущему зятю об алмазах. Эти проклятые алмазы. Блестящие, очень твердые камни. Самые твердые на земле. Одни из самых дорогих. Бриллиант, ограненный алмаз, стоит на мировом рынке больше двух тысяч долларов за карат. Об этом в Якутии знали почти все. Знали с тех самых пор, когда в начале пятидесятых начали промышленную их добычу.

Зачем он, хранивший тайну почти сорок лет, вдруг рассказал о спрятанном ящике с несколькими килограммами алмазов? Сейчас он и не смог бы ответить на этот вопрос. Наверное, захотел сделать свою дочь счастливой. Но разве могут камни сделать кого-то счастливым? Он вспомнил, что из-за этого проклятого ящика забрали отца и мать, а его самого отправили в интернат, по малолетству. Родителей своих он так больше и не увидел. Даже не знал, что с ними сталось. Когда вернулся на родину, уже совершеннолетним, никто о них ничего не знал.