Хлопнула дверь класса. Из него выглянула Марта, как-то нехорошо прищурилась и юркнула обратно.

«Обстановка штатная», – сказал Степа.

Но голос его дрогнул. Он прокашлялся и продолжил:

«Спасибо за связь. Продолжаю миссию».

Когда Степа вернулся в кабинет, он понял, что голос у него дрогнул не зря. Рядом с его партой стояла грозная Марта и размахивала планом рассадки класса, который выпал из Степиного дневника.

– Что это? – спросила она.

Борис вырвал листок из рук Марты и сунул Степе под нос.

– Так вот почему, – сказал он, – классуха на прошлой неделе прибегала всех по местам рассаживать! Это ты ей стучишь! Ты всем стучишь!

Степа от неожиданности даже присел.

– Я ваши имена учил, – растерянно объяснил он, – у меня память плохая. Я так лучше запоминаю.

– Да? – прищурилась Марта. – Чем докажешь?

Степа совсем не знал, что ответить. С каждым днем жить без защитного поля становилось все сложнее. Он зажмурился в поисках нужного ответа, нащупал в кармане передатчик, нажал на кнопку и… видимо, все-таки где-то замкнул нужный контакт.

– Я стих не мог рассказать! – выпалил он. – Помните?

Марта прищурилась еще больше.

Степа выхватил у Бориса листок с рассадкой и перевернул его.

– Смотри, – сказал он, – когда учишь стих, нужно писать на бумажке первые буквы строчек, тогда легче запоминается. М, е, п, о…

– И чё это? – спросил Борис.

– Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный. Пора, красавица, проснись: Открой… Открой… Открой…

– Не помогло, – заржал Боря, – башка дырявая!

Степа потупился. У него дрожали руки. Он ругал себя последними словами. Дырявая башка – это еще ласково сказано! Как можно было оставить в дневнике такой ценный документ! Хорошо хоть, шифр не заметили!

⁂

С этого дня Степа удвоил бдительность и утроил осторожность. Каждое утро проверял, не валяется ли среди тетрадок в рюкзаке какой-нибудь важный документ. Вычищал все карманы. Записывал сообщения на телефон, только убедившись, что никого поблизости нет.

А прокололся на очевидном.

На большой перемене отправился в буфет перекусить, бросив рюкзак в кабинете. Когда вернулся, увидел возле своего стула небольшую толпу одноклассников. Центром толпы была – какая неожиданность! – Марта.

В руках она держала телефон Степы.

В его голове пронеслось сразу несколько мыслей: и про пароль, который Степа так и не удосужился поставить; и про то, что давал себе клятву постоянно носить мобильник с собой; и робкая надежда: «А вдруг она там ничего такого не нашла?»

Степа рванул к Марте и услышал собственный голос, который доносился из телефона:

– «Борис. Физически развит, интеллект ниже среднего, особого интереса не представляет».

Борька заметил приближающегося Степу, двинулся на него, но соседи шикнули – всем было интересно, что голос из мобильника скажет дальше.

Степа попытался что-нибудь сказать, но и на него шикнули тоже.

– «Максим. Интеллект средний, повышенная любознательность, средние физические способности. Представляет ограниченный интерес».

Теперь уже Максим смотрел на Степу сердито. Степа стоял и молчал. В голове не было ни одной мысли. Вместе с остальными он слушал собственный голос, искаженный динамиком телефона, и ему казалось, что говорит кто-то другой, совсем незнакомый ему человек.

Каждая характеристика заканчивалась словами: «Интереса не представляет». Или: «Представляет ограниченный интерес». И только в самом конце система дала сбой.

– «Марта, – сказал телефонный Степа, – умна, любознательна, лидерские задатки. Ярко выраженные аналитические способности. Живой темперамент. Представляет особый интерес».

Запись окончилась. Теперь все смотрели на Степу. Он особым образом расфокусировал взгляд, чтобы смотреть на всех сразу и ни на кого в отдельности.

Молчание нарушила Марта:

– И для кого это мы стучали? Для кого я «представляю интерес»?

Степа не ответил.

– Ну, давай, – Марта начала злиться, – придумай что-нибудь! Ты же у нас мастер отмазываться!

Степа развернулся и пошел прочь.

Вслед ему продолжали что-то говорить. Потом он спиной почувствовал, что за ним кто-то бежит, и побежал сам.

⁂

Степу без долгих предисловий уволокли в угол коридора. Такой угол есть в каждой школе. Его плюс в том, что с лестницы он не просматривается. Если поставить кого-нибудь на шухер, в этом углу можно много чего сделать без ведома учителей.

Борька тут же начал закатывать рукав. Ему, наверное, нравилось, как это смотрится со стороны – руки у Борьки были мускулистые. Штангу он, что ли, тягает? Остальные пацаны тоже придвинулись поближе.

Степа запаниковал.

– Не надо бить, – взвыл он, – ваше тело это плохо переносит!

– «Ваше тело»? – вкрадчиво спросила Марта.

Степа понял, что Марта еще умнее, чем он думал. И что нужно включать экстренный режим.

Он нутром почуял, что эту миссию провалит, и ему захотелось плакать. Он рефлекторно прижал к себе передатчик. Потом в порыве отчаяния взмахнул рукой, крутанулся вокруг своей оси, и именно в этот момент грянул звонок.

– Прикольно, – процедил Боря. – Как будто наколдовал.

Но Степе было не до смеха. Звонок на две минуты раньше выжал из него всю энергию. Теперь сутки восстанавливаться.

⁂

И назавтра он действительно не смог встать. Мама потрогала лоб и полезла за градусником.

– Горячий? – спросил папа.

– Холодный! – ответила мама.

Электронный термометр запищал, мама вытащила его из Степиного рта, глянула на табло и протянула мужу.

– Тридцать шесть и два, – вздохнул отец. – Ладно, напишу классной, что болеет.

Степа даже глаза не открыл. Ему нужно было покрыть вчерашние энергетические потери. Мама несколько раз приходила и приносила вкусненькое. Степа не шевелился. Энергию он получал не из еды.

Степа крепко прижал к груди передатчик. Тот понемногу нагревался.

А на следующий день Степа переложил передатчик в пакет из-под сока, аккуратно его заклеил, чтоб казалось, что в кармане лежит недопитый сок. Даже трубочку туда вставил для конспирации.

«С сегодняшнего дня режим работы в экстренном положении. Красный уровень опасности», – надиктовал он.

⁂

Когда на следующее утро Степа вошел в класс, ему показалось, что все обошлось. Никто не смотрел в его сторону, никто не приставал с ехидными вопросами. Даже Марта ограничилась коротким «Явился!» и тут же отвернулась.