Сегодня Соня стояла на трибуне и чувствовала, что это оно. Во время доклада все скрежетало и скрипело. Районное жюри сначала просто елозило на стульях, потом стало переговариваться, а потом ругаться, почти не понижая голоса.

На финальном кадре повисла нехорошая тишина. А потом раздался голос:

– У меня есть вопрос к докладчику.

Жюри синхронно подпрыгнуло и как по команде развернулось.

Артур Петрович лениво встал. Он, оказывается, сидел в последнем ряду.

– Соня, как вы считаете, что из перечисленного вами необходимо сделать в первую очередь?

Это подчеркнутое «вы» тоже раскатилось бусинами по залу. Или это вспышки? Откуда в зале камера?

Но камеру Соня отметила как будто боковым зрением. Она пыталась собрать мысли в кучу.

– Раздевалки в Доме культуры, – сказала она, – зима скоро. Там очень холодно.

И тут грохнуло.

– Позор! – басом сказала чья-то мама. – Большой город, а дети на картонках переодеваются, как в блокадном Ленинграде.

Председатель жюри вскочила, открыла рот. Закрыла рот. Села.

– Безобразие!

– Довели страну!

– Всё только на словах!

Родители разошлись не на шутку. Соня испуганно вжалась в трибуну. Она не понимала, что ей делать.

Зато Артур Петрович прекрасно понимал. Он внимательно слушал и кивал.

⁂

Остаток второй четверти прошел для Сони странно. Учителя, казалось, не понимали, как к ней относиться. Если вызывали, то старались управиться покороче. Не придирались, но и не хвалили. Только классная открыто ей улыбалась, остальные прятали глаза.

Одноклассники тоже не понимали, что делать с новым Сониным статусом. Кое-кто из девчонок шипел в спину:

– О! Наша звезда пошла!

Но Соня каждый раз смотрела с таким искренним недоумением, что шипеть перестали. Да и верная подруга Диана не давала ее в обиду, самых рьяных «шипучек» отводила в сторону и объясняла, что Соня никакая не «звезда», а просто молодец.

И все равно ей было неуютно. Как будто пузырь пустоты окружал Соню и отталкивал от нее других людей. Поэтому зимним каникулам она обрадовалась сильнее обычного. А потом была рождественская Прага, старинные дома, добродушные люди, которые говорят почти на понятном языке…

К началу третьей четверти она уже и думать забыла о том, что стала «звездой».

Но в первый же день учебы ее вернули к реальности. Сделал это Роберт. После уроков он дождался Соню и лениво спросил:

– Ну что, пойдем проверять?

В первую секунду Соня почему-то решила, что он зовет проверять какие-нибудь самостоятельные. Математичка иногда сваливала эту муторную работу на отличников, но Соня никогда в отличниках не ходила. Да и Роберт тоже.

– Ну проверять, – в его голосе появилось раздражение, – как они там все исправили. Папа просил.

– А, ты про это! – до Сони начало доходить. – А что будем проверять первым?

– Сама же сказала, дэка.

Всю дорогу до дома культуры они молчали. То есть Соня пыталась задавать вопросы вроде «Как твой папа?», но Роберт отвечал односложно – «Нормально».

Тогда Соня стала представлять себе, что они сейчас увидят. Наверное, пол уже перестелили, а то старый паркет был с такими щелями, что там каблуки застревали. И батареи поменяли, чтобы танцорам не приходилось тренироваться зимой в кофтах. Стены, наверное, перекрасили – от коричневых обшарпанных стен сразу портилось настроение…

На дверях Дома культуры висела большая белая бумажка с кривой надписью «Ремонт». Внутри были расставлены высокие деревянные штуковины и бродили хмурые мужчины в комбинезонах. Комбинезоны были перепачканы белым.

– Ну вот, – сказал Роберт равнодушно, – ремонтируют.

– А дети? – всполошилась Соня. – Сейчас же все кружки и студии начинаются! Где они будут?

Роберт ткнул в другое объявление, поменьше: «Занятия временно проводятся в фитнес-центре “Богатырь”. Телефон для справок…».

Роберт посмотрел на Соню:

– Все… проверили.

Но Соня потребовала отвести ее в «Богатырь». Роберт скривился и повел ее вдоль улицы.

В «Богатыре» действительно выделили угол под детей. Сейчас там репетировали ирландские танцы. Соня всегда мечтала туда записаться, но конкурс был такой…

– Эй! – донесся до Сони голос Роберта, и она поняла, что залипла.

– Теперь довольна? – спросил он.

– Ага! – спохватилась Соня. – Здорово! Это все твой папа?

– Папа только аренду оплатил, – неохотно ответил Роберт. – А так это все ты. Ладно, давай.

И он с видимым облегчением зашагал прочь.

⁂

Артур Петрович стал часто появляться в школе. Каждый раз это было маленькое шоу, с каждым днем его окружало все больше людей.

В соседней школе появилось оборудование в кабинете физики, там теперь весь район готовится к олимпиадам. В футбольную секцию купили мячи. В музыкальном колледже настроили все инструменты. В балетном классе поставили новый станок.

Соня никогда до этого не читала новости, а тут кто-то кинул в классный чат интервью.

А потом Соня подслушала, как ругаются в спальне родители.

– Он ее использовал! – шипела мама.

– Слушай, но он реально все это сделал! – парировал отец. – Площадка есть, зал ремонтируют. Что плохого?

– Политика – это всегда плохо! – сказала мама. – И я не позволю впутывать ребенка!

На этом месте Соня взвилась.

– Я не ребенок! – крикнула она.

Родители затихли. А потом к ней в комнату вошел папа и все объяснил.

По словам папы, Соня – часть предвыборной кампании Артура Петровича, которую он строит на заботе о детях. Он хочет собрать специальный Детский совет. И зовет туда Соню. Она там будет самая младшая, но она столько для него сделала, что станет одним из самых ценных членов.

– Это использование детей, это нечестно! – крикнула мама.

– Я отвезу тебя туда завтра, и ты сама все решишь! – сказал отец.

⁂

Решение Соня приняла мгновенно. Как только увидела большой круглый стол, ручку, блокнот и микрофон.

Она видела такое только в фильмах, когда американский президент собирает совет и они думают, как спасать мир от инопланетян.

В зале собралось человек пятнадцать подростков. Из знакомых – только Роберт. Все до невозможности старались быть серьезными и ответственными, но все нервничали.

Артур Петрович несколько раз забегал в зал, какие-то хмурые техники с кислыми лицами выставляли свет. Появились камеры, полыхнули вспышки.