— Лондон и Дели — сущий ад, конечно, но поменяться возможно. Тем более, если у Северова есть что-нибудь похуже.

— Да я на любые готова, — с жаром загорелась я идеей. Светка права. Что сидеть? Нужно действовать.

— Отлично! Мне нравится твой настрой! Будем ловить нашу птичку в небе.

Мы засмеялись, и я с предвкушением стала ждать.

Уставшая после этого рейса я спала почти часов десять, напрочь позабыв обо всем. Когда проснулась, вернулась в реальность, осознавая, что Светка, скорее всего, уже позабыла о моей истории.

И каково же было мое удивление, когда на почте я увидела письмо с хитрым подмигивающим смайликом. Светка оказалась человеком слова, и расписание Виктора Александровича уже висело у меня.

Так, что тут у нас… Минск, Хельсинки, Ростов-на-Дону… Это все мы сможем поменять. Ростов как раз на мой Краснодар приходится, этот рейс обычно у нас любят.

Я тут же, не откладывая, покидала заявки на главном портале бортпроводников нашей авиакомпании и принялась ждать. Мальту за Братиславу с руками и ногами оторвали, удалось поменять и еще пару рейсов. Итого три. Остальное никак не подходит по временным рамкам. Что ж, три рейса с ним — это уже очень даже не плохо.

Довольно потирая руки, я поехала навестить свою маму…

Дни летели один за другим, у меня в голове появилась вполне определенная цель — добиться благосклонности у мужчины, в которого я влюблена. Работала я с раздувшимся энтузиазмом, с удовольствием отсчитывая дни, когда же мы увидимся.

И что же меня ожидало?

На планерке разворотного рейса до Сыктывкара он с каменным лицом смотрел на меня. Я вся стушевалась. Идея обменяться с другими бортпроводниками рейсами, чтобы иметь возможность поговорить с ним, стала казаться мне нелепой затеей. А говорить с ним и вовсе было страшно. А если он догадается, что я его преследую? Это же ужасно! И о чем я только думала!

Потом он поздоровался со мной, когда проходил мимо вместе со вторым пилотом, но меня уже жгло обидой и разочарованием. Северов позабыл про меня!

За весь полет я успела несколько раз всплакнуть в туалете, проклиная и себя, и старательную Светку, и равнодушного командира. То и дело приходилось лихорадочно проверять в зеркальце потекла ли моя тушь или нет. В Сыктывкаре он даже не вышел из кабины пилотов. Ну и к черту его!

Я расстроилась.

Когда нас отпустили по домам в Москве, я с гордо поднятой головой прошла мимо него, в глубине души понимая, как это все глупо выглядит. Ничего, наплакаться вдоволь можно дома, а перед ним я все равно хочу держать лицо. Честно говоря, я ожидала, что он меня окликнет. В душе теплилась надежда, что я ему интересна, просто ему действительно было некогда.

Меня никто не догнал, не позвал, я чувствовала себя отвратительно. Будто мешком с мукой прибило. И слез больше не было, одна сухая пустыня.

Дура я, зачем теперь мне эти совместные полеты? Так еще больше невыносимее. Ощущаю себя слишком жалкой.

Второй полет мы будто и вовсе делали раздельно. Видела его темные глаза только на планерке, скользнули по мне один раз непроницаемым взглядом. И на этом все.

В Братиславе мы должны были остаться с ночевой, но меня это больше не радовало, а наоборот удручало. Второй пилот Влад то и дело крутился около меня, во время полета частенько выходил «на перерыв».

— Сонь, чем планируешь заняться в Братиславе? — спросил, когда мы шли на выход из аэропорта.

После приземления он успел собраться и выйти из кабины, чтобы нависать потом надо мной, глядя, как я собираю свои вещи. Болтал не пойми о чем.

— Даже не знаю, — вяло ответила я.

Честно говоря, я ничего не планировала. Ни шататься в городе, на сидеть в ресторане при отеле. Может посплю…

— Давай со мной в город? — предложил Влад, дружелюбно улыбаясь.

В трех метрах от нас шел командир, который, услышав наш диалог, чуть повернул голову.

Может, как в пафосном женском романе он встрянет и скажет «Исчезни, Влад. Она со мной». Но несносный Северов равнодушно отвернулся от нас, и разозлившись на его полную безразличия спину, я громко произнесла:

— С удовольствием.

**

Дорогие друзья! Буду рада вашей поддержке, вашим звездочкам и комментариям! Не проходите мимо)

Идея побродить по городу с пилотом Владом через пару часов мне уже не казалась хорошей.

Я дико уставшая и злая, Влад кидает пошлые намеки и все время пытается прикоснуться ко мне. Будто невзначай. Меня это только еще больше бесит.

Центр Братиславы красив, очень много исторических зданий. Мне хочется побродить одной (без балаболящего мужчины сбоку) или втиснуться в экскурсионную группу. С сожалением смотрю на гидов, которых Влад сразу отмел, хвастаясь тем, что бывал здесь множество раз и может мне все рассказать самостоятельно.

Сначала я из вежливости согласилась, а потом внутреннее стонала каждый его длинный и абсолютно не интересный монолог. Влад не рассказывал про город. Он рассказывал о том, как проводил в нем время предыдущие рейсы, где пил и ел, и что именно было в блюдах, и какие шутки он отвешивал в кругу экипажа. В каждом его слове проскальзывало раздутое эго. Я, я, я…

Мама дорогая! Даже я, неискушенная общением с мужчинами, понимала, что Влад — тихий ужас.

Но одного положительного результата все-таки удалось достичь. Во время прогулки я почти не вспоминала Виктора Александровича. Была слишком увлечена злостью и неприязнью ко Владу.

— И побыстрее, — бросил бедному официанту пилот, после того, как изрядно помучил его со своим заказом и сморщенным носом. Мы зашли в небольшой ресторанчик на главной площади. — Сервис здесь, конечно, сплошное разочарование. Да и еда, так себе, но для этого места сойдет. Буквально несколько лет назад здесь была сплошная нищета. Я бы даже носу из отеля не показал.

Я надеялась, что официант и другие гости нас не слышали. Стыд пронесся стрелой от самых ушей, вниз по шее до живота. Что за снобизм?

— Это невозможно есть, — скривился Влад, отодвигая от себя тарелку с пастой.

Он серьезно? Еда же великолепная! Я уставилась в голубые глаза удивленно. Но он как будто бы не замечал моего ошарашенного взгляда.

— Что ж, другого и не ожидал. Сонечка, лучше расскажи о себе, — попросил он.

Не зная с чего начать, я повспоминала истории детства, которые казались мне забавными. Впрочем, Влада они не впечатлили, и он вскоре перевел весь разговор снова на свою величественную особу. От нашего общения мне уже хотелось смеяться.

— Счет принесите, — щелкнул пальцами проходящему официанту, когда мы закончили. — Нет-нет, я плачу! Даже не думай меня обидеть.