Все эти мысли пришли мне в голову практически одновременно с тем моментом, когда «матрос» достиг входной двери в машинный отсек. Остановить его я уже не успевал. Потому единственное, что я смог, это заорать:

– Держи его! – в надежде, что сонные матросы еще не ушли от двери и успеют среагировать вовремя.

Сам же я быстро заглянул за дверь, туда, откуда появился этот подозрительный матрос. Там на куче угля обнаружился полуголый мужичок, связанный с помощью одежды и с заткнутым тряпками ртом.

Я не стал тратить времени на его освобождение и кинулся следом за преступником. За дверями машинного отделения я натолкнулся на с трудом поднимающегося на ноги матроса. Его растоптанные сигареты валялись рядом.

– Куда? – крикнул я на бегу.

Мужичок суетливо замахал руками в сторону носа парохода. Значит, хитрец не полез на палубу, а продолжает убегать от меня по нижним палубам. На что он рассчитывает?

Думать было некогда, и я побежал в указанном направлении. Надо сказать, что разогнаться в узких переходах между отсеками совершенно невозможно. Так что преступник далеко убежать не успел. Я увидел его почти сразу же.

Он резво несся вперед, опережая меня всего на несколько метров. Резко оглянувшись и заметив меня, он юркнул в ближайшую дверь и захлопнул за собой дверь. Практически в это же мгновение оттуда раздался грохот и звон.

– Открывай, все равно не уйдешь! – заорал я.

Он не ответил, а я с размаху впечатался плечом в захлопнувшуюся дверь. Боли я даже не почувствовал – азарт погони не давал таким мелким неприятностям мешать главному делу. Закрыто было неплотно – дверь ходила ходуном. Судя по всему, на ней не было защелки, и беглец успел что-то подставить под дверь.

Я снова ударил, на этот раз ногой. Дверь еще немного приоткрылась, а из-за нее раздались звуки разбившегося стекла. Я удвоил усилия, упираясь изо всех сил и кряхтя, и смог приоткрыть дверь до такой степени, чтобы протиснуться в щель самому.

Внутри оказалась общая каюта для матросов, служащих в машинном отделении. Беглец стоял возле круглого окошка, стекло в котором уже успел разбить, и теперь аккуратно сбивал острые осколки с помощью где-то подобранной палки. Выскочить он все еще не мог – окошко было настолько узким, что только полностью освободив его от стекла, он смог бы протиснуться.

– Прекрати, тебе не уйти, – задыхаясь после недавнего упражнения, прохрипел я.

– А это мы еще посмотрим, – так же хрипло ответил мне беглец и замахнулся своей палкой.

Я отреагировал на это быстрее, чем успел подумать о том, что надлежит делать. Он был слишком далеко, и потому уклониться было несложно, а когда мой противник приблизился, то оказалось достаточно одного быстрого и точного удара, нанесенного по правилам бокса. Я в этом не большой специалист, но против простолюдина даже моих скромных способностей было достаточно.

Только когда мой противник упал, я вспомнил о револьвере, который был спрятан у меня в кармане пиджака. Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Еще ни разу мне не приходилось использовать его в мирной жизни. Даже для устрашения преступников. Кажется, сейчас как раз настало время для первого раза.

Маргарита Воронцова пришла, как и обещала, на следующее утро. Она прихватила с собой какой-то ящичек, полный странных инструментов и приспособлений.

Сухо поздоровавшись с Гуровым, реставраторша решительно зашла в квартиру покойного Макара Ивановича. Окинув скептическим взглядом беспорядок, к которому, между прочим, сам полковник никакого отношения не имел, она направилась к углу с иконами.

– Это все, что у него было? – уточнила она, уже погрузившись в изучение самой ветхой на вид иконы.

– Кажется, да, – озадаченно почесал в затылке Гуров. – Квартира основательна захламлена, так что я не уверен, что все осмотрел… но больше ничего мне не встретилось. Что скажете?

Маргарита сдвинула очки на лоб и достала из своего набора хитрую лупу с большим количеством линз.

– Пока могу сказать, что верхний слой живописи начала XX века. Доска кажется старше, но что там под лаком, определить на глаз сложно. Я бы рискнула предположить, что это экземпляр не старше начала XIX…

– А остальные?

– Ничего древнее XVIII века тут нет, – решительно заявила реставраторша и снова уткнулась в лупу.

– Так, значит, все же пропал именно самый древний экземпляр этой коллекции…

После такого экспертного подтверждения пропажи сомнений уже не оставалось. Что же получается? Икона была у деда еще две недели назад, когда он последний раз разговаривал с Маргаритой Воронцовой. Но если верить утверждениям заботливой соседки Валентины Михайловны, то в ночь, когда с ним случился приступ, ее уже не было на привычном месте.

Однако ее слова некому подтвердить… Остальные соседи либо ничего не заметили, либо искусно это скрывают.

Гуров доверял своей интуиции и знанию людей. Больше всего подозрений вызывало у него поведение самой Валентины Михайловны. Она была не до конца искренна, и причину этого стоило выяснить.

Он уже поднялся на ноги, когда вспомнил, что в квартире не один. Маргарита уже перешла к следующей иконе, рассматривая ее ребро на свет.

Гуров колебался не долго – в конце концов, в этом деле ему не обойтись без специалиста.

– Маргарита, мне необходимо поговорить с некоторыми соседями покойного и я хотел попросить вас составить мне компанию. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Возможно, вы заметите что-то, на что я не обращу внимания… У вас есть время?

Реставраторша взглянула на полковника заинтересованно:

– Предлагаете поучаствовать в расследовании?

– Помогите мне как специалист. – Гуров точно уловил, на что нужно упирать, чтобы она согласилась.

Маргарита уже поднималась и надевала очки, буркнув лишь:

– Пойдемте.

– Что вам от меня надо? – недружелюбно поинтересовался тот самый подозрительный алкоголик, которого Гуров уже видел мельком разговаривающим с Валентиной Михайловной.

– Вы, наверное, уже знаете, кто я такой?

В ответ полковник услышал какое-то неразборчивое бурчание и решил, что это похоже на согласие.

– Ваша квартира ближе всего к квартире покойного. Вы ничего не слышали подозрительного? Или, может быть, видели кого-нибудь?

– Видел! – неожиданно обрадовался алкаш и ушел куда-то в глубь своей квартиры.

– Придется заходить, – решительно шагнул следом Гуров.

– Это уж вы как-нибудь без меня. Меня даже здесь запахом с ног сбивает, – отказалась Маргарита. – Я вас тут подожду.