Я остался стоять в одиночестве посреди улицы. Сверху начали падать капли набирающего силу дождя.

Я зашел в ресторан в десять минут шестого, и сразу же отыскал глазами Энн. Она сидела за дальним столиком и, увидев меня, робко и как-то осторожно махнула рукой. На ее лице было написано замешательство. Я сдал пальто и шляпу в гардероб и прошел в зал.

– Привет.

– Здравствуй, – сказала Энн, глядя на меня снизу вверх почти что с ужасом.

– Неужели я так плохо выгляжу? – я невесело улыбнулся.

– Если честно, то выглядишь ты просто кошмарно…

– А ты выглядишь отлично, – сказал я, опускаясь наконец на стул.

Она и правда была хороша. Энн, безусловно, выглядела на свой возраст, но была очень красивой и ухоженной. Каштановые волосы, которые, я уверен, она уже подкрашивала, спадали на плечи. Большие печальные серые глаза шарили по моему лицу в поисках отличий, появившихся на нем с момента нашей последней встречи. Эта встреча состоялась ровно год назад, на предыдущий день рождения Холли. Энн, конечно, тоже изменилась. Как бы она ни пыталась принарядиться по случаю, от моего взгляда не смогли скрыться мелкие детали, свидетельствующие о том, что звезд с неба она не хватала. Раньше Энн работала учительницей. Теперь подрабатывала репетитором у детей состоятельных родителей, которые все еще верили, что знания, которые дает живой учитель, а не компьютерная программа, ценнее. Правда, количество таких людей с каждым годом сокращалось.

– Как твои дела? – тихо спросила она.

Я взял в руки планшет, на котором было открыто меню. Нужно было выбрать желаемые блюда, ткнув пальцем в подходящие картинки, а затем дождаться, пока специальный дрон-официант принесет еду.

– Даже не знаю. Работаю над одним делом. Нашли мертвую актрису, и что-то там нечисто…

– Это понятно, – мягко прервала меня Энн, – А кроме работы?

Я замолчал, оторвав взгляд от меню и посмотрев ей в глаза.

– А кроме работы у меня ничего нет, – сказал я.

– Бедняга, – сказала Энн и отпила воды из высокого стеклянного стакана.

– Я прошу тебя, не начинай… – взмолился я.

– Ладно, – отрезала она и повторила уже мягче, – Ладно.

После развода я нашел съемную квартиру. Энн продолжала жить в нашей старой квартире на Парк Авеню.

В этой квартире мы с ней пережили самые счастливые и самые ужасные моменты нашей совместной жизни. В этой квартире, как Энн напомнила мне в ходе нашего телефонного разговора, одна из комнат принадлежала нашей пропавшей дочери. И в ней все было точно таким, как и в тот день, ровно двенадцать лет назад. В день шестого дня рождения Холли. В день, когда она пропала без вести.

Дрон принес еду, и его механические манипуляторы аккуратно расставил тарелки на столе. Я начал поглощать бифштекс, скорее из-за того, что мне не хотелось вести диалог с бывшей женой, нежели из-за чувства голода. Энн заказала какой-то веганский салат. Некоторое время мы ели молча. Затем Энн подняла бокал.

– Я бы хотела… Произнести тост.

О боже. Опять. Как же она злила меня в эти моменты.

Я неохотно приподнял свой бокал.

– За Холли, – сказала Энн. Ее голос дрожал, – С днем рождения, дочка. Мы с папой всегда будем тебя любить.

Не чокаясь, она тремя большими глотками осушила бокал. Я последовал ее примеру. Снова повисло молчание. Я, поборов раздражение, спросил:

– Как у тебя на работе? Новое поколение еще тупее предыдущего?

– Осталось три ученика… – сказала она, – Думаю, в следующем учебном году один из них точно слетит. И что тогда делать – ума не приложу.

– Я тут познакомился с одним актером, Себастьяном Мэйдлом, знаешь такого? – Энн медленно покачала головой, и я продолжил, – Не похоже, чтобы у него были дети школьного возраста… Хотя, не знаю… Но у него наверняка есть друзья… Может, у них…

– Не нужно.

– Почему? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– Мне не нужны подачки, – сказала Энн, глядя в тарелку.

Опять двадцать пять.

– Мне несложно, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно.

– Нет, – отрезала она. Я молча отправил в рот кусочек мяса.

Откуда появляется эта раздраженность, граничащая с ненавистью друг к другу? Я множество раз задавался этим вопросом. Должно быть, ниоткуда. Просто вся горечь, злоба и бессилие, бурлящие внутри после пропажи дочери, выливаются на самого близкого человека. Мы сами разрушили наш брак. Но могло ли все сложиться по-другому после того дня, десятого октября, двенадцать лет назад?

За неделю до дня рождения Холли я пришел домой в приподнятом настроении. Я рассказал Энн о том, что компания «ЮниТек» предлагает детям всех сотрудников полицейского управления города бесплатные дневные абонементы на посещение их парка аттракционов «ФанниЛэнд».

– Это все в рамках партнерской программы, – объяснил я, – Они также проспонсировали наши спортивные мероприятия, передали на безвозмездной основе новые компьютеры для нашего участка… И вот теперь предлагают посетить «ФанниЛэнд» абсолютно бесплатно всем детям до шести лет и их родителям. Я специально уточнил – до шести лет включительно.

– Парк аттракционов в октябре? – Энн скептически подняла правую бровь.

– Да, на водных аттракционах уже не покататься… Но погоду обещают достаточно теплую, так что мы сможем прокатиться на всем остальном. Что скажешь?

– Даже не знаю, Майк, – она выключила электронную книгу, которую читала, и положила ее на журнальный столик, – А это безопасно?

– Что именно? Аттракционы? – спросил я, – Да конечно. Там же компьютерные датчики, все такое. Безопасность на высшем уровне. Почти на всех аттракционах можно кататься с шести лет.

Энн задумалась.

– Ну не знаю…

– Родная, я не хотел приводить этот аргумент, но… Я же не печатаю деньги, ты, надеюсь, это понимаешь? Может, вместо кафе-мороженого мы сходим в этот парк… Бесплатно. А на сэкономленные деньги купим Холли того медведя. Как его там?… Вилли?

Глаза Энн блеснули.

– Да, она только о нем и говорит…

Я кивнул.

– Ну так что?

Энн колебалась еще несколько секунд.

– Ладно, – она улыбнулась, – Молись, чтобы погода не подвела.

Она не подвела. Когда мы прошли через ворота, над которыми висели разноцветные буквы «ФанниЛэнд», светило почти летнее солнце, а воздух был теплым и сухим.

– Ура! – вскинула руки Холли. Утром ей подарили гигантского медвежонка Вилли, и теперь она пребывала в отличном настроении.