погонах майора и модная женщина в пальто.

Теперь понятно, откуда такая хата. Оставили дед и бабка наследство…

— Хозяева! — Снова повышаю голос.

Вдруг из центральной комнаты, пошатываясь и запахивая халат, выходит женщина. Помятая, но ещё заметно молодая.

— Валера… — орет.

Видит нас с Демидом и осекается.

— Ик… — морщится. — А вы кто?

— Капитан полиции Хабиров, — добавляю серьёзности ситуации. — Что у вас происходит?

— А мы полицию не вызывали, — пьяно мотает головой. — Валера! — Бьет кулаком в закрытую справа дверь.

— Гражданка Савельева, — показывает ей свои документы Айдаров. — Позвольте спросить… Где же ваши дети? Два мальчика. Помните о них?

— Дети? — Округляет пьяно глаза. — Дети… Так спят. Что им будет. Мы все спим. Не шумим. Культурно выпиваем. Новогодняя ночь как-никак!

Из-за двери справа слышится короткий звук слива воды, и через несколько секунд в коридор вываливается мужик, заправлявший футболку в спортивные штаны.

— О… - смотрит на нас невменяемым взглядом. — Менты пожаловали. А я говорил этим старым сверху, что если ещё раз вызовут, коврик им обоссу.

Я чувствую, как у меня начинает падать забрало. Хочется просто физически сломать парочку. Выгнать на мороз и заставить языком чистить лавочки от снега. А то поди воды чистой давно не пили!

— Где дети? — Сжимаю челюсти.

— Где надо дети, — насупливается мужик, — мы вас не приглашаем. А на обыск нужен ордер. Я законы знаю! Ясно… — грозя пальцем, теряет равновесие и чуть не падает на пол.

— Вызывай наряд, — говорю Айдаровну. — Думаю, мы сейчас много чего найдем здесь.

— Да вот они дети… — Распахивает женщина перед нами соседнюю комнату. — Спят на кровати. Мы пока им детские ещё не купили… — заходит за порог, смотрит на диван и осекается. — Валера, а где дети?

— А я знаю? — Бурчит мужик.

— Валера! — Меняется в лице хозяйка квартиры. — Ты же сказал, что уложил их!

— Я и уложил. Они орали.

— Куда ты их дел? — Озверев, бросается женщина на сожителя. — Куда, сука такая?

— Да не помню я! — Взрывается мужик. — Ты просила их заткнуть. Я заткнул.

Во мне в этот момент на мгновение гаснет все человеческое и адекватное.

Заткнул?!

Этих двух пацанов, которых я у себя на груди грел? Да они размером с мои ладони!

И эти ладони сами сжимаются в кулаки.

Бах! Бах! Бах!

Я уничтожаю «Валеру» в сопли за три удара. Даже истошный женский крик меня не останавливает.

— Рус! Хватит! Рус! — Оттаскивает меня Демид. — Ты его убьешь!

Да я бы с удовольствием!

Тяжело дыша, останавливаюсь.

— Убивают! — Кричит баба. — Валерочка!

Хватаю ее за полы халата. И заставляю посмотреть себе в глаза.

— Он твоих сыновей на помойку вынес. Как мусор в картонной коробке. Нет у тебя больше детей!

— Как это нет? — Хлопает мутными глазами.

— Как? Как? — Отпускаю ее, впечатывается толчком в стену. — Раком об косяк! Сушите сухари, мрази. Пойдём… — бросаю Айдарову.

Он вызывает на квартиру наряд. Бытовая драка. Мы заехали, потому что рядом были.

Выходим из подъезда и пару минут просто кайфуем от свежего воздуха.

Пульс грохочет в уши.

— Будто сам бухал, — ворчит Демид.

Я мою руки снегом от крови. Хорошо, что не моя. А то мало ли что там у этой парочки в анамнезе…

— Таких тварей стерилизовать надо! — отвечаю зло. — Чтобы не думали никогда рожать!

Вспоминаю, как тряслась над детьми соседка и где-то в глубине души решаю, что помогу девчонке, чем смогу. Прижму врачиху к стенке. Пусть оформляет ей детей. И чтобы все, как положено с социалкой, декретом, выплатами.

Пацанята даже не понимают, какой они сорвали джек пот! Нужно будет им лотереи почаще покупать. Не умея ходить, вырваться из такой дряни…

Домой еду с единственной мыслью: помыться и лечь спать.

Девять вечера, а я выжат как лимон.

Окончательно меня добивают внутренние злые диалоги и варианты расправы, в которых я жестоко мочу Валеру, заставляя гражданку Савельеву, закапывать труп в лесу. А потом сам же ее за это сажаю.

Как, черт возьми! Как так все обернулось, что я не могу наказать двух людей за фактическое убийство?

Оно то для мелких к лучшему. Но… и врачиху бы «к стенке» за ее методы причинять добро!

Паркуюсь, выхожу из машины и друг вижу возле подъезда тачку того самого мужика с камер, что недавно заезжал к Алине.

Внутри машины никого. А это значит… Соседка позвала его в гости?

Меня окатывает острой волной злого раздражения. Да ну и ладно! Ну и в пекло!

Даже традиционно не посмотрев в окна Алины, поднимаюсь к себе.

Завтра принесу ей все доки и дело с концом. А с кем она там гуляет, меня касаться не должно. Хотя… Как это не должно?

Бабы эти… Дуры! Доверят детей непойми кому, а капитан Хабиров потом разгребай говно. Нет, не будет так.

Я тебе, дорогая соседушка, как помогу, так и руки выкручу. Шагу без меня не ступишь!

Глава 16

Алина

Каждому малышу надеваю бодик, комбинезон, потом носочки. Упаковываю в пуховички на овчине и кладу в коляску.

С сосками у нас никак не срастается, поэтому наглецы, едва почувствовав отсутствие «мамы» рядом, начинают верещать, как сирены.

И это очень интересно. Если в первые сутки дети надрывно кричали, как побитые котята или птицы, то теперь их плач исключительно осознан и прекращается также мгновенно, едва мелкие почувствуют внимание.

— Ну чего вы верещите, чего? — Патаюсь я с ними говорить, быстро натягивая на себя свитер. — Сейчас гулять пойдём, носики поморозим. Мне тоже не нравится зима, но гулять нужно. Квартиру проветрить. С вами то не откроешь ничего.

Солдаты, поднятые по тревоге, позавидовали бы моей скорости одевания.

Шапку и шарф наматываю уже в коридоре, пока жду лифт. От активных движений жарко.

Прикидываю для себя какую-то адекватную легенду о появлении детей на случай встречи с соседями. Пока говорить, что мои, нельзя. Можно сказать, наверное, что племянники…

Эта идея вызывает болезненный укол в сердце. Сестра в марте родит… А это значит, что к родителям я попаду не скоро.

«Молодой семье же больше негде жить» — потакает их лени мама.

Тьфу!

Как по мне — это кошмар. Нужно сначала подумать о доме, а потом уже размножаться. Хотя… Может быть потому, что я все время все делаю правильно, у меня до сих пор и нет семьи.

Плавая в меланхоличных мыслях, качу по двору коляску.

Сколько раз, разглядывая чужих малышей, я представляла, как это случиться у меня! Как я буду гордо везти малыша и поправлять одеяльце…

Точно! Одеяльца!

Достаю